Наличие умысла у обеих сторон сделки совершенной с целью заведомо противной основам правопорядка или нравственности влечет за собой. Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности. Сделки, которые не могу

Новая редакция Ст. 169 ГК РФ

Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна и влечет последствия, установленные статьей 167 настоящего Кодекса. В случаях, предусмотренных законом, суд может взыскать в доход Российской Федерации все полученное по такой сделке сторонами, действовавшими умышленно, или применить иные последствия, установленные законом.

Комментарий к Ст. 169 ГК РФ

Сделка, недействительность которой предусмотрена комментируемой статьей, также является ничтожной по пороку содержания. Если в ст. 168 ГК основанием недействительности сделки является противоречие содержания сделки конкретным правовым нормам, то в рассматриваемом случае таким основанием является противоправная цель, которая как мотив, намерение, стремление посягает на основы правопорядка.

Под основами правопорядка следует понимать наиболее существенные, основополагающие нормы об экономическом и социальном устройстве общества, следствием несоблюдения которых может явиться нарушение территориальной целостности, политического и экономического суверенитета, социальной стабильности.

Под нравственностью как критерием ничтожности должно пониматься не любое осуждаемое обществом поведение, а наиболее серьезные аморальные деяния, противоречащие принятым в обществе представлениям о справедливости, добре и зле... К безнравственным сделкам можно отнести соглашения о создании притонов...

Ю.П.Егоров

Судебная практика.

Операции с иностранной валютой, нарушающие сферу использования рубля в расчетах на территории Российской Федерации, являются незаконными (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 31.05.2000 N 52).

Другой комментарий к Ст. 169 Гражданского кодекса Российской Федерации

Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169), представляет собой квалифицированный вид незаконных сделок, предусмотренных ст. 168 ГК.

Для применения ст. 169 необходимо наличие следующих признаков: сделка нарушает требования правовых норм, обеспечивающих основы правопорядка, т.е. направленных на охрану и защиту основ конституционного строя, прав и свобод человека и гражданина, обороноспособности, безопасности и экономической системы государства (например, сделки, направленные на ограничение передвижения товаров на территории РФ, незаконный экспорт оружия, уклонение от уплаты налогов и т.п.), либо противоречит основам общественной нравственности, т.е. грубо нарушает сложившиеся в обществе представления о добре и зле, хорошем и плохом, пороке и добродетели и т.п. (например, соглашение между престарелым родителем и совершеннолетним ребенком об уплате последнему денежного вознаграждения за посещение им родителя); наличие умысла у обеих или одной из сторон сделки. Последствиями такой сделки, в зависимости от наличия умысла у обеих или лишь у одной из ее сторон, являются, соответственно, недопущение реституции или односторонняя реституция.

Данный текст представляет собой небольшой обзор примеров сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности (антисоциальных сделок), в отечественной и зарубежной судебной практике, законодательстве и юридической науке, собранных из различных источников.

Из статьи "Два очерка из области цивилистики"(Мыскин А.В.) ("Статут", 2015):

««договор», посредством которого одна сторона прибегает к "услугам" киллера, поджигателя, лжесвидетеля, посредника при даче взятки. Также сюда можно отнести и "договор" о провозе контрабанды».

«В сфере семейного права такими сделками можно было бы назвать "договор" о продаже ребенка, обоюдное соглашение мужчины и женщины о заключении между ними фиктивного брака с целью получения гражданства, регистрации по месту жительства или иных имущественных либо нематериальных благ».

«В сфере наследственного права это могло бы быть, к примеру, завещание, по которому один из супругов завещает все свое имущество другому супругу, но лишь с условием, что супруг-наследник не вступит в новый брак, либо завещание, по условиям которого денежные выплаты отказополучательнице будут осуществляться только до тех пор, пока она не выйдет замуж за еврея».

«В области интеллектуальных прав сюда можно было бы отнести сделки, направленные на изготовление и (или) распространение литературы или иной аналогичной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду».

«В области гражданско-правовой ответственности это мог бы быть, например, договор, по которому одна из сторон - должник принимает на себя дополнительное обязательство, по которому в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения им своего основного долга он предоставляет своему контрагенту (кредитору) право подвергнуть себя или близких ему людей личному ("натуральному") наказанию (например, предоставить кредитору право самостоятельно осуществить личный арест должника, осквернить могилу его умершего родственника, удерживать ребенка должника в заложниках, нанести должнику заранее оговоренное телесное повреждение, отрубить ему ту или иную часть тела) <1> <1> В данной связи нельзя не вспомнить произведение В. Шекспира "Венецианский купец", в котором должник по денежному долгу (Антонио) выдал своему кредитору (ростовщику Шейлоку) вексель, где указал, что в случае неплатежа денег в срок кредитор получает право вырезать из тела Антонио один фунт мяса, причем вырезать в любом месте, где пожелает сам кредитор».

«Обязательство одного из родителей отказаться от своих родительских прав на ребенка; обязательство жениться только на определенном лице с выплатой последнему заранее установленной неустойки в случае такого отказа (английская практика). Договор займа, направленный на приобретение борделя; поставка бесплатного алкоголя в день выборов с целью повлиять на волеизъявление избирателей; обещание вознаграждения за перемену конфессии; покупка должности или ученой степени - указанные сделки были признаны недействительными как противоречащие публичному порядку судами Франции и Германии <1>. <1>

«Соглашения об инициировании фиктивного судебного разбирательства, о неразглашении порочащих фактов во время судебного разбирательства, о вознаграждении за представление фальсифицированного доказательства, о вознаграждении за сокрытие доказательства <1>, договор об уплате вознаграждения за неподачу уголовной жалобы или за недонесение о преступлении. <1> "Доктрина добрых нравов и публичного порядка в договорном праве: сравнительное исследование" (Хужокова И.М.) ("Норма", "Инфра-М", 2011)».

3 абстрактных примера из Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА.

«Пример 1. Подрядчик A из страны X заключает соглашение с B (комиссионное соглашение), в соответствии с которым B за вознаграждение в 1 млн. долл. США заплатит 10 млн. долл. США высокопоставленному советнику по закупкам Министерства экономики и развития D в стране Y для того, чтобы уговорить D передать A контракт на строительство новой электростанции в стране Y. Как в стране X, так и в стране Y взятки чиновникам запрещены законом. Комиссионное соглашение нарушает этот установленный законом запрет своим содержанием.

Пример 2. Подрядчик A из страны X заключает соглашение (комиссионное соглашение) с агентом B для уплаты последним 100 тыс. евро C, который является высокопоставленным чиновником компании D из страны Y, для того, чтобы тот уговорил D передать A контракт на установку сложной технологической информационной системы. Ни в стране X, ни в стране Y взятки в частном секторе не запрещаются законом, в обеих странах это считается нарушением публичного порядка. Комиссионное соглашение будет нарушать эти принципы публичного порядка своим содержанием.

Пример 3. A, являющийся крупным розничным торговцем в стране X, заключает с B, имеющим производство в стране Y, соглашение о производстве игрушек. A знал или должен был знать, что заказанные игрушки будут производиться с использованием детского труда. Как в стране X, так и в стране Y использование детского труда считается противоречащим публичному порядку. Исполнение соглашения о производстве будет противоречить принципам публичного порядка <1>.

<1> Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010 / Пер. с англ. А.С. Комарова. М.: Статут, 2013. С. 128 - 130».

«Двое молодых людей заключают между собой пари "на продолжительность жизни своих собственных отцов". Выигрывает тот, чей отец проживет дольше <1>.

<1> Данный пример приводится в следующей работе: Цвайгерт К., Кетц Х. Указ. соч. С. 82. Похожий пример приводит и И.М. Хужокова: по делу было признано ничтожным пари о том, к какому полу относится французский дипломат-транссексуал (Хужокова И.М. Указ. соч. С. 22). В более общем виде эту проблему поднимал еще Г.Ф. Шершеневич, который указывал, что составлялись сделки, на основании которых один обещал другому определенную сумму денег, если к такому-то сроку тот или иной видный общественный деятель умрет или останется жив. Адмиралы, полководцы, государственные люди становились такими объектами игры. Эти операции вызывали отрицательное отношение к себе со стороны юристов и законодателей, потому что в сделке играли человеческою жизнью (Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 2: Товар. Торговые сделки. М.: Статут, 2003. С. 383)».

«В сфере наследственного права такой сделкой могло бы быть, к примеру, завещание, по которому отец завещает определенное имущество своей дочери, но лишь с условием, что она разведется со своим мужем <2>. <2> Данный пример приводится в следующей работе: Новиков А.А. К истории завещания под условием в отечественном гражданском праве / Цивилистические исследования. Вып. 1: Сб. науч. тр. памяти проф. И.В. Федорова / Под ред. Б.Л. Хаскельберга, Д.О. Тузова. С. 341. Сам автор также отмечает, что такое условие как противоречащее добрым нравам должно признаваться как бы несуществующим при сохранении силы за завещанием в целом».

«В настоящее время достаточно распространенной является ситуация, когда в качестве такси используется автомобиль "скорой помощи", который достаточно быстро доставит пассажира в любую часть города, минуя многочисленные автомобильные пробки, хотя с гражданско-правовой точки зрения такая доставка - это всего лишь обыкновенный договор перевозки».

«Один из эстонских банков в наши дни предлагает широкому кругу граждан-потребителей кредиты под залог души заемщика. С формальной точки зрения получается, что, если кредит не будет возвращен, душа заемщика попадет в распоряжение банка. Причем, как отмечают сами сотрудники такого банка, от желающих получить кредит именно на таких условиях нет отбоя».

«Г.Ф. Шершеневич указывал, что внутренние монастырские и церковные здания не могут быть отданы внаем под торговые или трактирские заведения <3>. В нашем современном правопорядке такого прямого юридического запрета нет. Однако фактически такой запрет соблюдается неукоснительным образом. Возможно, что он подкрепляется какими-то церковными канонами. <3> См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 2. М.: Статут, 2005. С. 147».

«К данной категории сделок можно было бы отнести авторский договор-заказ на написание карикатуры либо пасквиля, явно, очевидно и чрезмерно оскорбляющих и унижающих честь и достоинство того лица, в отношении которого они будут созданы».

«Муж, желая проверить свою жену на склонность к супружеским изменам, подкупает человека, который должен будет всеми доступными ему средствами попытаться вступить с этой женщиной в интимные отношения».

«Весьма любопытный пример из сферы семейного права со ссылкой на германскую судебную практику приводит В.И. Сливицкий. По определению суда, из 24 марок недельного заработка одного рабочего должен был производиться вычет в 4 марки на содержание прижитого им вне брака ребенка. Рабочий, озлобившись против матери ребенка, заявил своим хозяевам письменно, что отныне он будет работать за 20 марок в неделю, но ни в коем случае не допустит, чтобы хоть один пфенниг достался этой "упорной, неблагодарной твари", привлекшей его судебным порядком к исполнению отцовской обязанности, на что хозяева и согласились».

«Назначение приза, вознаграждающего наиболее искусный обман, совершенный в течение последнего года, хотя бы входящие в программу состязаний обманы и не подлежали уголовному преследованию <1>. <1> См.: Виноградов П.Г. Очерки по теории права. Римское право в средневековой Европе / Под ред. и с биографическим очерком У.Э. Батлера и В.А. Томсинова. М.: Зерцало, 2010. С. 111 - 112».

«Так, например, не подлежит сомнению, что договор между содержателем дома терпимости и находящимися в нем девушками об уплате неустойки за отказ в исполнении установленного будет признан недействительным. Не будет признан договор продажи женой трупа мужа для целей анатомического театра <1>. <1> См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Спарк, 1995. С. 307».

«Например, известный германский цивилист Дернбург, иллюстрирующий понятие "добрых нравов", берет случай покупки браслета для любовницы и спрашивает, можно ли признать такой договор недействительным как противоречащий добрым нравам. Ответ гласит: нет, разрушение договора принесло бы здесь гораздо больший вред обороту, чем та выгода, которую мы получили бы от проблематической защиты нравственности <1>. <1> Цит. по: Покровский И.А. Указ. соч. С. 256».

«Современные германские исследователи К. Цвайгерт и Х. Кетц пишут следующее. Недействительны сделки по содержанию мужьями любовниц независимо от того, выражается это в дарении им подарков, обещании выплачивать содержание, заключении договора страхования жизни, в которых они - выгодоприобретатели, или в завещании наследства. Однако недействительными подобные формы содержания любовниц будут считаться только в том случае, если их цель - "установление, поддержание или восстановление аморальных отношений или их оплата". И наоборот, они признаются действительными, если при этом руководствовались высокоморальными мотивами: например, если их цель заключалась в том, чтобы после многолетних отношений обеспечить любимую женщину пожизненным содержанием, выразив таким образом благодарность за постоянную поддержку, заботу и уход <1>. <1> См.: Цвайгерт К., Кетц Х. Указ. соч. С. 83».

«Лицо, имеющее трудоспособную жену и трудоспособных совершеннолетних детей, которые, следовательно, не являются обязательными наследниками, имеющими право на получение обязательной наследственной доли, составляет завещание, по которому все свое личное имущество такое лицо передает по наследству своей любовнице. Другой похожий пример. Лицо в соответствии с составленным им завещанием передает своей жене по наследству квартиру. Однако в такое завещание наследодатель включает дополнительное завещательное распоряжение - завещательный отказ. По такому завещательному отказу жена умершего мужа обязана предоставить право пожизненного проживания в этой квартире любовнице мужа. Можно ли будет такие завещания признать недействительными по ст. 169 ГК РФ или по иным специальным основаниям наследственного законодательства? На все эти вопросы следует однозначный ответ. Такие завещания, несмотря на их этические пороки, должны считаться полностью юридически действительными. И обоснование такого подхода объясняется весьма просто. Лица при составлении подобных завещаний реализуют один из ключевых принципов наследственного права - принцип свободы завещания (ст. 1119 ГК РФ), который, собственно говоря, и позволяет лицам совершать завещания на подобных условиях, загоняя в тень морально-нравственные аспекты этого вопроса».

«Похожую картину вещей можно обнаружить и в области сделок, заключаемых со всевозможного рода знахарями и экстрасенсами. Если в советском правопорядке такие сделки однозначно были бы признаны недействительными, то современный правопорядок к такого рода договорам (деятельности) относится весьма лояльно».

«Гражданский кодекс Восточной Галиции 1797 г. Статья 23 ч. III указанного Кодекса гласила. "Следующие договоры являются недействительными:

1) обещание уплаты по договору за вступление в брак;

2) вознаграждение, которое предварительно обещает клиент своему адвокату за победу в деле;

3) больные врачу за лечение"<1>.

<1> Гражданский кодекс Восточной Галиции 1797 г. / Пер. с лат. А. Гужвы; Под ред. О. Кутателадзе, В. Зубаря. М.: Статут; Одесса, 2013. С. 339».

М., действующая в интересах несовершеннолетних В. и О., обратилась в суд с иском к П., С. о признании договора дарения доли квартиры недействительным, применении последствий недействительности сделки, аннулировании в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним записи о регистрации права собственности на долю в жилом помещении. В обоснование иска М. указала на то, что с 29 июля 1994 г. по 22 июля 2008 г. состояла в браке с П., от брака имеет двоих несовершеннолетних детей - дочь В. и сына О. Спорная квартира признана совместно нажитым имуществом, после раздела которого в этой квартире ей и П. принадлежало по 1/2 доли в праве собственности каждому. Впоследствии по договору дарения от 9 марта 2011 г. она подарила 1/3 доли от принадлежащей ей 1/2 доли в праве на спорную квартиру дочери В. Тем самым в спорной квартире М. принадлежало 1/3 доли, В. - 1/6 доли и П. - 1/2 доли. М. вместе с детьми зарегистрирована и постоянно проживает в указанной квартире, другого места жительства у них не имеется. П., будучи зарегистрированным в спорной квартире, в 2005 г. выехал и больше в ней не проживал. По договору дарения от 20 апреля 2012 г. П. подарил принадлежащую ему 1/2 доли в праве собственности на спорную квартиру С. Согласие органов опеки и попечительства на совершение данной сделки получено не было. Указанная сделка, по мнению истицы, нарушает права несовершеннолетних О. и В., поскольку заключена с нарушением закона и совершена с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности. (Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 15 октября 2013 г. N 5-КГ13-88 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2014. N 6).

Карапетов А.Г. о неопределённости и изменчивости категории антисоциальных сделок: «категория антисоциальных сделок является категорией достаточно подвижной и изменчивой во времени. Такое поведение участников современного гражданского оборота, которое в настоящее время будет считаться противоречащим добрым нравам, еще некоторое время назад могло признаваться вполне правомерным, и наоборот. Например, А.Г. Карапетов по этому поводу пишет следующее. В ряде случаев частные сделки бросают вызов фундаментальным принципам общественной нравственности. Эти принципы крайне подвижны. Многие сделки, которые еще несколько десятилетий назад признавались в европейских странах нарушающими нормы соответствующих гражданских кодексов о добрых нравах, сейчас не признает недействительными ни один суд (например, договор на предоставление гостиничного номера разнополой неженатой паре, договор с брачным агентством). С другой стороны, некоторые сделки, которые признавались вполне законными в начале XIX в. в некоторых правопорядках, однозначно спровоцируют применение современными судами доктрины добрых нравов (например, сделки по продаже рабов, договоры на оказание платных сексуальных услуг). "Все течет, все изменяется" - и доктрина добрых нравов ощущает на себе справедливость этого тезиса <1>. <1> См.: Карапетов А.Г. Экономические основания принципа свободы договора // Вестник гражданского права. 2012. N 3. С. 106 - 107».

Из статьи «О ничтожности сделок, противных основам правопорядка и нравственности в российском законодательстве» (Киселев А.А.) ("Юрист", 2007, N 11):

«Арбитражный суд Московской области и вышестоящие судебные инстанции признали заключенные ОАО "Ново-Уфимский нефтеперерабатывающий завод" сделки ничтожными и заведомо противоречащими основам правопорядка и нравственности, поскольку они являлись мнимыми и совершались с целью неуплаты налогов нефтеперерабатывающими предприятиями, т.е. суды, принимая решения, действовали на основании ст. 169 ГК Российской Федерации в системной связи с его ст. 170 и, следовательно, не исходили из произвольного толкования ст. 169, - они указали конкретные основания признания сделок антисоциальными и, соответственно, ничтожными". В Определениях от 8 июня 2004 г. N 226-О, N 227-О Конституционный Суд РФ также указал, что уклонение от налогов - цель, заведомо противная основам правопорядка и нравственности».

Из статьи «О пределах действия нормы ст. 169 ГК РФ» (Скловский К.И.)

("Вестник гражданского права", 2007, N 3):

«Договор о продаже акций или нефти никак не нарушает основ правопорядка, хотя бы стороны в дальнейшем намеревались получить неоправданные налоговые выгоды или даже употребить вырученные средства на совершение сколь угодно тяжких преступлений. А вот договор о подделке документов всегда нарушает основы правопорядка, даже если мотив сделки - вызволение человека из неволи». (Последнее положение представляется составителю ошибочным).

Из Комментария к Постановлению Пленума ВАС РФ от 10 апреля 2008 г. N 22 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации" (Новак Д.В.) ("Вестник гражданского права", 2008, N 3):

«Прокурор обратился в арбитражный суд с иском о признании недействительным на основании ст. 169 ГК РФ договора о сотрудничестве, в соответствии с которым медицинское учреждение обязалось предоставить обществу с ограниченной ответственностью трупы безродных лиц, ампутированные конечности и мертворожденные плоды для использования в научных и учебных целях в анатомической лаборатории общества, а общество обязалось после использования трупного материала в научных и учебных целях захоронить их за свой счет путем кремации. Установив, что общество заключило договор с целью изготовления из полученного трупного материала анатомических препаратов с дальнейшей перепродажей изготовленных препаратов по коммерческому контракту, суд признал данный договор недействительным на основании ст. 169 ГК РФ, как совершенный с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности <17>. <17> Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 31 мая 2007 г. по делу N А56-29630/2006».

«Иногда истцы обосновывают необходимость применения ст. 169 ГК РФ тем обстоятельством, что сделка совершена с юридическим лицом, зарегистрированным по утерянному, похищенному паспорту или паспорту умершего лица <19>». <19> Постановление Президиума ВАС РФ от 13 апреля 1999 г. N 2487/98 (Президиум ВАС не нашёл оснований для применения ст. 169 ГК к сделке заключённой по похищенному паспорту — курсив добавлен мною М.З.) ; Постановление ФАС Поволжского округа от 19 июня 2007 г. N А57-563/06 (суд признал недействительными сделки по ст. 169 ГК заключённые юридическим лицом, зарегистрированным по утерянным паспортам и паспортам умерших лиц — курсив добавлен мною М.З.) ; Постановление ФАС Уральского округа от 27 сентября 2006 г. N Ф09-8559/06-С3. Гражданского кодекса Российской Федерации":
1. «В качестве сделок, совершенных с указанной целью, могут быть квалифицированы сделки, которые нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. К названным сделкам могут быть отнесены, в частности, сделки, направленные на производство и отчуждение объектов, ограниченных в гражданском обороте (соответствующие виды оружия, боеприпасов, наркотических средств, другой продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан, и т.п.); сделки, направленные на изготовление, распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду; сделки, направленные на изготовление или сбыт поддельных документов и ценных бумаг; сделки, нарушающие основы отношений между родителями и детьми. Нарушение стороной сделки закона или иного правового акта, в частности уклонение от уплаты налога, само по себе не означает, что сделка совершена с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. Для применения статьи 169 ГК РФ необходимо установить, что цель сделки, а также права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, либо желаемое изменение или прекращение существующих прав и обязанностей заведомо противоречили основам правопорядка или нравственности, и хотя бы одна из сторон сделки действовала умышленно».
1. «Ничтожной является сделка с недвижимым имуществом, совершенная от имени малолетних их родителями, усыновителями или опекунами, если она явно противоречит интересам малолетних (пункт 1 статьи 65 СК РФ, ГК РФ)».
Примеры от составителя:
1. Согласно ч. 4 ст. 82 Трудового кодекса коллективным договором может быть предусмотрен иной порядок (иной, чем учёт мнения) обязательного участия профсоюза в рассмотрении вопросов, связанных с расторжением трудового договора по инициативе работодателя. В качестве примера иного порядка часто приводится получение согласия первичной профсоюзной организации на увольнение работника по инициативе работодателя. Речь о получении такого согласия может идти в том числе и в случае прогулов работника, неоднократного неисполнения обязанностей, появления на рабочем месте в состоянии опьянения. Представляется, что такое положение ограничивает значительно права (собственно правоспособность) и противоречит основам правопорядка (в частности праву на расторжение договора при наступлении условий предусмотренных в ст. 81 ТК), следовательно, это является основанием для признания коллективного договора в данной части недействительным как противоречащего основам правопорядка (ст. 169 ГК).
Составитель: Максим Загидуллин, 2016.
«Ст. 30. Недействительна сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства» (ст. 30 ГК РСФСР) (Сноска добавлена мною — М.З.)
Информация приведена на основе материала интернет журнала «Stale» (ссылка на

Статья 169 ГК РФ указывает на недействительность сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности.

Сделки, совершенные с целью, противной основам правопорядка и нравственности, ничтожны потому, что представляют собой серьезные и опасные нарушения действующего законодательства, носят антисоциальный характер и посягают на существенные государственные и общественные интересы.

Непосредственным объектом по ст. 169 ГК РФ служат не просто законы и иные правовые акты, но непременно те, которые содержат основы правопорядка.

Объективную сторону антисоциальных сделок составляют серьезные и особо опасные нарушения закона, чаще всего являющиеся преступными действиями, посягающими на основы правопорядка и нравственности.

Субъективная сторона антисоциальных сделок характеризуется прямым или косвенным умыслом одной или обеих сторон, вступающих в такую сделку. Круг сделок, относимых к сделкам, противным основам правопорядка и нравственности, формируется судебной практикой в соответствии с законами и иными правовыми актами.

Согласно ст. 169 ГК РФ «сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна» (абз. 1). В соответствии с той же статьей (абз. 2, 3) недобросовестная сторона (а если недобросовестны обе стороны, то это касается каждой из них) не вправе истребовать обратно предоставленное ею по таким сделкам (недопущение реституции). Как имущество, предоставленное фактически, так и то, что причиталось взамен предоставленного, но не было передано, подлежат взысканию в доход государства -- Российской Федерации (конфискация). Речь применительно к данной статье должна идти о сделках, предоставления по которым зачастую являются уголовно наказуемыми действиями или граничат с таковыми либо, во всяком случае, резко осуждаются общественной моралью.

Данной статьей установлена совершенно нетипичная для гражданского права санкция, позволяющая взыскивать полученное по такой сделке (а также причитавшееся в возмещение полученного) в доход государства и выполняющая таким образом карательную функцию, -- конфискация.

В публикациях последних лет, появившихся в связи с упоминавшимися судебными делами, неоднократно отмечалось, что ст. 169 ГК РФ -- «оружие, применяемое избирательно при отъеме бизнеса», что «статья удобна для конфискации имущества, полученного законным путем, без изменения законодательства»1 1 Пепеляев С.Г. По-большевистски // Налоговед. 2007. № 7. С.18., что, как «отражающая принцип экспроприации экспроприаторов», «она едва ли не главнейшая правовая угроза бизнесу», что «в самой ее основе -- беззаконие, пожертвование правом в угоду политической целесообразности»2 2 Астахов С. Наказание конфискацией: ВАС рассмотрит вопрос об «антисоциальных» сделках // Российская бизнес-газета. 2008. 22 января. № 637. С.3..

Карательный характер рассматриваемой санкции предполагает, что в основе ее применения лежит правонарушение, за совершение которого она установлена как мера ответственности. Это подтверждается и содержанием ст. 243 ГК РФ, предусматривающей единственный случай прекращения права собственности безвозмездно против воли собственника и характеризующей безвозмездное изъятие имущества в доход государства (конфискацию) как санкцию за совершение преступления или иного правонарушения.

Уже беглое ознакомление с содержанием ст. 169 ГК РФ позволяет утверждать, что в качестве правонарушений, составляющих предпосылки недопущения реституции и конфискации, не могут рассматриваться сами предусмотренные указанными статьями сделки. Недействительная сделка как таковая не является юридическим фактом, а следовательно, и правонарушением. Противоправность, обусловливающая в соответствии с законом обращение предоставленного по сделке в доход государства, характеризует иные, хотя и связанные с ней, действия, находящиеся за пределами сделки или составляющие лишь один из ее элементов1 1 Тузов Д.О. Теория недействительности сде-лок: опыт российского права в контексте европейской пра-вовой традиции. М.: Юристъ, 2007. С. 38

; при этом сама сделка в состав правонарушения не входит.

Такие действия могут сопутствовать совершению сделки или же заключаться в ее исполнении. Речь идет о произведенных по сделке имущественных предоставлениях. Их тесная связь со сделкой состоит в единстве цели, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. Именно имущественные предоставления образуют объективную сторону правонарушения, предусмотренного ст. 169 ГК РФ в качестве основания недопущения реституции и применения конфискации. Лишь с момента, когда стороны приступают к осуществлению имущественных предоставлений по сделке, начинает выполняться объективная сторона правонарушения. Без реального предоставления хотя бы одной стороной конфискация невозможна.

Существенная специфика санкции, установленной ст. 169 ГК РФ, состоит не только в ее нетипичном для гражданского права штрафном характере, но также (и в этом -- отличие от идентичной по характеру санкции ст. 179 ГК РФ) в неопределенности оснований ее применения, заключающихся в заведомом противоречии цели сделки основам правопорядка или нравственности. Статья 169 ГК РФ -- яркий пример так называемых каучуковых параграфов (или clausulae generales, согласно другой, более нейтральной терминологии), открывающих простор судейскому усмотрению. Достаточным подтверждением этому в российском праве уже явилась практика рассмотрения арбитражными судами дел по искам налоговых органов.

Сама проблема неопределенности критериев недействительности сделок отнюдь не нова. Основания признания сделки недействительной, подобные содержащимся ныне в ст. 169 ГК РФ и известные практически всем правопорядкам мира, были знакомы и русскому дореволюционному законодательству. Статья 1528 ч. 1 т. X Свода законов Российской империи устанавливала, что цель договора «должна быть непротивна законам, благочинию и общественному порядку»1 1 Титов Ю.П. Хрестоматия по истории государства и права России. М.: Проспект, 2005. С.237.. «Непротивность благочинию», по разъяснению Правительствующего Сената, означала соответствие договора понятиям нравственности".

Судя по дореволюционной юридической литературе, применение ст. 1528 и 1529 Свода законов имело основное значение в практике признания ничтожными сделок, совершенных несостоятельными кредиторами в отношении своих имений с целью избежать взыскания по долгам, а также сделок, совершенных с нарушением специального порядка отчуждения имений2 2 Федоров В.Г. Право опровержения действий, совер-шенных должником в ущерб кредиторов. СПб.: Репринтное издание, 1996. С.44..

Практически неизменным осталось рассматриваемое основание недействительности и в проекте русского Гражданского уложения 1905 г., ст. 94 которого устанавливала: «Недействительны сделки, противные закону, добрым нравам или общественному порядку».

С 1917 по 1922 г., в период правового вакуума в регулировании имущественных отношений в России, допускалось тем не менее в соответствии с Декретом о суде № 1 применение законов Российской империи в части, не противоречащей новым декретам и революционному правосознанию. По этой причине возможность применения в конкретном случае норм старого права (в том числе о недействительных сделках) зависела от судьи.

В первом советском Гражданском кодексе 1922 г. положение о недействительности сделок, противных добрым нравам или общественному порядку, отсутствовало. Этим Кодексом было установлено три основания признания сделки недействительной по причине порочности содержания: совершение сделки (а) противной закону, (б) в обход закона и (в) направленной к явному ущербу для государства (ст. 30). Хотя ГК РСФСР 1922 г. отказался от такого основания недействительности, как противоречие сделки нравственности или «добрым нравам», некоторые авторы все же считали, что в случае противоречия нравственности (которая объективно выражалась в правилах социалистического общежития) сделка должна признаваться ничтожной1 1 Гражданский кодекс РСФСР // Хрестоматия по истории отечественного государства и права 1917-- 1991 гг. / под ред. О. И. Чистякова. М.: Норма, 1997. С. 111.

2 Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. // Хрестоматия по истории отечественного государства и права. 1917-1991 гг./ под ред. О. И. Чистякова. М.: Юристъ, 2007. С.256..

Но самой главной особенностью положений ГК 1922 г. о недействительности сделок явилось то, что впервые в истории российского гражданского права за предоставления по сделкам рассматриваемой категории были установлены конфискационные санкции (ст. 147).

С принятием ГК РСФСР 1964 г2. критериями недействительности сделки по интересующему нас основанию стали интересы государства и общества (ст. 49). Сохранив конфискационную санкцию за совершение рассматриваемых сделок, данный Кодекс тем не менее значительно модифицировал условия ее применения.

Во-первых, для применения конфискационных последствий стало необходимым установление умышленной вины субъекта, чего формально не требовалось по ГК 1922 г. (им предусматривались лишь объективные условия применения данной санкции, изложенные в ст. 30, прямую ссылку на которую содержала ст. 147, эту санкцию устанавливавшая).

Во-вторых, было зафиксировано общее правило о недействительности всех сделок, не соответствующих требованиям закона (ст. 48 ГК 1964 г.), которое распространялось на любые недействительные сделки, если не имелось основания применять специальные нормы о недействительности, в том числе ст. 49 ГК 1964 г., предусматривавшую конфискационные последствия. При этом в виде общего последствия предоставления по недействительной сделке в ст. 48 ГК 1964 г. предусматривалась лишь реституция. ГК 1922 г. не знал подобного общего правила о недействительности: его функцию фактически выполняла ст. 30, применение которой в этом качестве было, впрочем, сопряжено с известным неудобством, ибо исходя из систематического толкования ст. 30 и 147 конфискационные последствия приходилось применять в отношении сторон любой сделки, объективно не соответствовавшей закону и подведенной под действие ст. 30, без учета субъективного момента вины.

Не знало конструкции общего и специального правила о недействительности сделок и русское дореволюционное законодательство. Однако неверно было бы видеть в этом обстоятельстве сходство законодательных подходов к вопросу недействительности сделок в Своде законов, с одной стороны, и в ГК РСФСР 1922 г. -- с другой. Их качественное различие состояло в том, что если ГК 1922 г. устанавливал в ст. 147 санкцию в виде обращения имущества в доход государства, то Свод законов такой санкции не знал: последствием исполнения недействительной сделки в любом случае являлась реституция (выражающаяся in concreto, в частности, в виндикации и кондикции).

До принятия ГК 1964 г. в литературе укоренилось мнение о невозможности применения ст. 147 ГК РСФСР 1922 г. ко всем без исключения недействительным сделкам, квалифицируемым по ст. 30 этого ГК (хотя буквальное содержание соответствующих норм диктовало именно такой вариант толкования). По данному пути пошла также практика судов и госарбитражей: конфискационные последствия применялись в случае исполнения лишь такой недействительной сделки, содержание которой противоречило наиболее важным требованиям закона; кроме того, требовалось установление вины субъекта (хотя и не обязательно в форме умысла)1 1 Иоффе О.С. Советское гражданское право. Общая часть Л., 1967. С. 238..

Гражданский кодекс РФ 1994 г. существенно не изменил описанный подход к регулированию недействительности сделок, получивший выражение в ГК 1964 г. Изменились лишь критерии основания недействительности: место «интересов государства и общества» заняли «основы правопорядка или нравственности». Таким образом, ст. 169 ГК РФ имеет дело с двумя критериями -- основами правопорядка и основами нравственности, а следовательно, говорить следует о двух возможных основаниях недействительности, базирующихся на этих критериях.

Основы правопорядка. При толковании ст. 169 ГК РФ «правопорядок» должен, как представляется, пониматься в общем значении этого термина, т. е. в смысле правовой системы государства. Соответственно «основами правопорядка» следует признать основополагающие принципы правовой системы2 2 Су-ханов Е.А. Антисоциальные сделки в науке и практике // ЭЖ-Юрист. 2005. № 8. С.10..

Тем не менее какие бы толкования ни давались термину «правопорядок», упоминание последнего в законе в качестве квалифицирующего признака при отсутствии его легального определения способно вызвать (и вызывает) существенные затруднения и разногласия в правоприменительной практике. Тем более если речь идет не только о критерии основания недействительности, но также о квалифицирующем признаке действия как правонарушения, за которое законом установлена карательная санкция. Для правильной квалификации деяния как правонарушения, с одной стороны, и для разграничения различных правонарушений -- с другой, необходимо точное определение объекта правонарушения в законе. Только при этом условии допустимо установление за соответствующее деяние штрафной ответственности, каковой является безвозмездное обращение имущества в доход государства. В конечном счете это необходимо для обеспечения самого правопорядка.

Основы нравственности. Указание на нравственность как критерий действительности сделки вновь было введено в российское гражданское право, впервые после Октябрьской революции, лишь с принятием в 1994 г. части первой ГК РФ. Этим объясняется отсутствие в отечественной цивилистике советского периода теоретических работ, которые исследовали бы данное понятие с гражданско-правовой точки зрения.

Нравственность - в широком смысле - особая форма общественного сознания и вид общественных отношений.

Нравственность - в узком смысле - совокупность принципов и норм поведения людей по отношению друг к другу и обществу.

Нравственность представляет собой ценностную структура сознания, общественно необходимый способ регуляции действий человека во всех сферах жизни, включая труд, быт и отношение к окружающей среде1 1 Современный словарь по общественным наукам / под ред. О.Даниэлян, Н. Панов. М.: Эксмо, 2009. 410 с..

Нравственность следует отличать от нравов или, согласно терминологии проекта русского Гражданского уложения 1905 г. (ст. 94) и многих иностранных законодательств, «добрых нравов». В отличие от нравов, близких к понятию повседневного образа жизни, основы морали идейно выражаются в заповедях, принципах, в общих фиксированных представлениях. «Поэтому господствующие в данный момент нравы могут быть оценены моралью с точки зрения ее общих принципов, идеалов, критериев добра и зла, и моральное воззрение может находиться в критическом отношении к фактически принятому образу жизни»2 2 Тузов Д.О. Теория недействительности сде-лок: опыт российского права в контексте европейской пра-вовой традиции. М.: Юристъ, 2007. С. 50.

Возникает вопрос: кто должен определять в каждом конкретном случае соответствие цели сделки основам нравственности? Очевидно, это будет судья, но в таком случае имеет ли он право применять при разрешении дела свои собственные этические воззрения или же он должен руководствоваться каким-то иным критерием? По мнению Лотмара, «судья должен основываться не на своих личных представлениях о нравственности, а на морали, признаваемой и применяемой народом в данное время». Но никакое общество не является однородным. В любом социуме имеет место дифференциация по группам в зависимости от имущественного положения, религиозной, национальной и т.п. принадлежности составляющих их лиц. Дифференциация имеется и внутри одной социальной группы. Перед судьей опять возникает вопрос: морали какой группы отдать предпочтение?

В цивилистической доктрине было высказано мнение, что таковой должна быть «этически господствующая группа», которую составляют «прилично и справедливо мыслящие люди», «духовные вожди народа». Но, как замечал И.А. Покровский, тогда решение о том, кто же эти люди, будет зависеть исключительно от тех или других личных воззрений судьи на этот счет. То есть любые попытки придать термину «нравственность» более или менее определенное значение неизбежно приводят к отправному началу рассуждений1 1 Покровский И.А. Основные проблемы граж-данского права. М.: Статут, 2009. С. 216..

Согласно другому мнению критерием оценки в рассматриваемом случае должна быть общественная мораль. Однако, не говоря о сложности самого определения понятия общественной морали, отметим, что, даже если бы и было точно установлено, какой именно системой нравственных предписаний должен руководствоваться судья при оценке сделки, это не решало бы окончательно проблему квалификации.

Для решения (хотя бы частичного) проблемы неопределенности в применении ст. 169 ГК РФ, если вообще настаивать на ее сохранении в Гражданском кодексе, гипотетически можно было бы использовать два пути. Во-первых, можно было бы закрепить в этой статье примерный перечень возможных нарушений основ правопорядка и нравственности. Статья 1529 ч. 1 т. X Свода законов, например, содержала примерный перечень оснований ничтожности сделок, противоречащих «законам, благочинию и общественному порядку» (пять оснований). Но этот вариант все же не в состоянии окончательно устранить существующую неопределенность в отношении тех сделок, которые не попадут в примерный перечень. Да и установление самого такого перечня -- задача непростая, не говоря уже об опасности произвольной интерпретации входящих в него пунктов.

Нет единства мнений, причем среди самих судей, и по наиболее злободневному вопросу о том, можно ли рассматривать в качестве противных основам правопорядка и нравственности сделки, с помощью которых стороны желают уклониться от уплаты налогов1 1 Эрделевский А.М. Антисоциальные сделки в арбитражной практике // Закон. 2008. № 6. С.73..

Не решен этот вопрос по существу и в Постановлении Пленума ВАС РФ «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 гражданского кодекса российской федерации» от 10.04.2008, в котором лишь устанавливается, когда налоговые органы компетентны предъявлять в суд иски о признании сделок ничтожными и о взыскании полученного по таким сделкам в доход государства, а когда нет, и конкретизируется предмет доказывания и судебного исследования по делам о применении ст. 169 ГК РФ2 2 О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 гражданского кодекса Российской Федерации: Постановление ВАС РФ от 10 апреля 2008 года N 22 // Вестник ВАС РФ. 2008. № 5. С.4..

Следует обратить внимание и на еще одно важное обстоятельство. Несмотря на весьма оптимистичную позицию, занятую по рассматриваемой проблеме Конституционным Судом РФ, -- позицию, согласно которой «понятия «основы правопорядка» и «нравственность», как и всякие оценочные понятия, наполняются содержанием в зависимости от того, как их трактуют участники гражданского оборота и правоприменительная практика, однако они не являются настолько неопределенными, что не обеспечивают единообразное понимание и применение соответствующих законоположений»1 1 Об отказе в принятии жалобы к рассмотрению открытого акционерного общества «Уфимский нефтеперерабатывающий завод: Определение Конституционного Суда РФ от 08.06.2004 года № 226-О // Российская газета. 2004. 14 июня. С. 8., -- до сих пор нельзя говорить не только о каких-либо признаках единообразия в понимании и применении ст. 169 ГК РФ, но даже о попытках раскрыть и разграничить содержание понятий основ правопорядка, с одной стороны, и основ нравственности -- с другой. Во всех до сих пор известных случаях применения ст. 169 ГК РФ или просто ссылок на нее речь идет о возможности или невозможности квалификации тех или иных сделок в качестве противных «основам правопорядка и нравственности», как указано в названии ст. 169 ГК РФ. При этом забывается о разделительном союзе «или» в самом тексте указанной статьи.

Подобный синкретизм нашел соответствующее отражение и на терминологическом уровне: все чаще говорят об антисоциальных сделках, понимая под ними сделки обеих категорий и не интересуясь проблемой разграничения между ними. Понятно, что это объясняется общностью установленной ст. 169 ГК РФ санкции в виде конфискации полученного по таким сделкам, но одновременно является и вполне закономерным следствием крайней неопределенности содержащихся в этой статье критериев, предрасполагающей к их объединению в один общий -- столь же неопределенный, но по крайней мере единственный -- критерий «антисоциальности».

С точки зрения субъективной стороны, для квалификации сделки по ст. 169 ГК РФ необходимо наличие хотя бы у одной из сторон цели, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (абз. 1 ст. 169); в абз. 2 и 3 той же статьи говорится, кроме того, об умысле. В доктрине существуют разные мнения по поводу количества и значения субъективных признаков рассматриваемого состава. Так, В.К. Райхер выделял три таких признака: заведомость, умысел и цель2 2 Райхер В.К. Об особом виде противозаконных сделок // Актуальные вопросы советского гражданского права. М.: Юридическая литература, 1984. С.55.; В.П. Шахматов -- только цель и умысел, отмечая, что «заведомость и характеризует умышленную вину субъекта противоправной сделки»1 1 Шахматов В.П. Сделки, совершенные с целью, противной интересам государства и общества. Томск, 1997. С. 222..

Представляется верным выделять в рассматриваемом составе два признака субъективной стороны. Во-первых, это цепь как идеальный образ желаемого результата (волевой момент), а во-вторых, заведомость как осознанность стороной (сторонами) того, что поставленная цель противна основам правопорядка или нравственности (интеллектуальный момент)2 2 Скловский К.И. Актуальные проблемы применения статьи 169 ГК РФ в судебной практике // Закон. 2007. № 5. С.78.

Вместе с тем признаки означают осознание субъектом противоречия результата основам правопорядка или нравственности и желание его достичь, т. е. умысел.

Такое понимание соответствует формулировке ст. 169 ГК РФ; в первом ее абзаце упомянуты указанные два элемента -- цель и заведомость -- для того, чтобы подчеркнуть осознанное противоречие цели основам правопорядка или нравственности, а во втором и третьем абзацах эти элементы заменены единым охватывающим их понятием умысла.

В зависимости от наличия или отсутствия признака заведомости можно выделить такие сделки, в которых стороны не осознают и не могут осознавать противность цели основам правопорядка или нравственности, хотя желаемая цель объективно им противоречит (отсутствие заведомости). Если заведомость отсутствует у обеих сторон, то квалификация сделки и соответствующих предоставлений по ст. 169 ГК РФ должна быть с точки зрения действующего законодательства, по всей видимости, исключена. Напротив, предусмотренный ст. 169 ГК РФ состав выполняется, если сторона (или обе стороны) осознавала порочность цели (наличие заведомости).

Рассмотрим конфискацию, предусмотренную ст. 169 ГК РФ с точки зрения ее соответствия основным началам гражданского законодательства.

Коренное отличие конструкции недопущения реституции, основанной на римском праве и традиционно принятой в современных западных правопорядках, от конструкции недопущения реституции в праве российском и некоторых других (постсоциалистических) стран состоит в том, что если первая основана на принципе soluti retentio (недопущение реституции в отношении предоставившей стороны означает удержание другой стороной, получателем, предоставленного), то вторая неразрывно соединена со взысканием полученного по сделке в доход государства.

Конфискация находила в политике советского государства на первых этапах его развития самое широкое применение, а потому и ее закрепление в ГК в качестве санкции за исполнение противозаконных сделок было в тех условиях более чем естественным.

Сегодня закономерно возникает вопрос об обоснованности и целесообразности сохранения этой меры в современном Гражданском кодексе. Прежде всего следует отметить, что при конфискации в том виде, в каком она установлена в настоящее время, не может быть речи о соразмерности между общественной вредностью содеянного и строгостью наказания -- фундаментальном принципе штрафной ответственности.

Тезис о несоразмерности конфискации по ст. 169 ГК РФ степени тяжести правонарушения сегодня приобрел в России особую актуальность в связи с судебными делами по искам налоговых органов о признании ничтожными сделок, направленных, по мнению этих органов, на уклонение от уплаты налогов. Имущество, передаваемое по сделкам, может в несколько раз превышать по стоимости сумму неуплаченного налога, как это имело место, например, в деле по иску налогового органа о взыскании в доход государства акций предприятий ТЭК. Справедливо отмечается, что «в такой ситуации отсутствует баланс частных и публичных интересов. Фактически конституционная обязанность по уплате налогов, которая не оспаривается, ставится выше таких конституционных принципов, как равная защита всех форм собственности, соразмерность применяемой ответственности (налоговой санкции в виде конфискации имущества) совершенному правонарушению (неуплате налога), принцип стабильности гражданского оборота».

Кроме того, как известно, за неуплату налога Налоговый кодекс РФ2 устанавливает достаточно эффективные санкции: с нарушителя взыскиваются сумма самого неуплаченного налога, пеня, а также -- в качестве меры ответственности -- штраф в размере 40% от неуплаченной суммы. Более того, при наличии в действиях налогоплательщика состава соответствующего преступления виновный подлежит также уголовной ответственности, в том числе в виде лишения свободы. Применение при таких условиях еще и конфискации по ст. 169 ГК РФ противоречит другому фундаментальному принципу штрафной ответственности -- ne bis in idem.

Практика применения ст. 169 ГК РФ приводит к тому, что невозможность охватить формально-определенными составами административных проступков и уголовных преступлений все случаи существенного нарушения государственных интересов восполняется, по сути, субсидиарным действием норм ГК, устанавливающих штрафную ответственность, не отличающуюся по своей тяжести от административной или уголовной, в том числе за правонарушения, описанные с использованием крайне неопределенных признаков, каковыми являются критерии основ правопорядка и нравственности.

Все сказанное не означает, однако, что институт «гражданско-правовой» конфискации, представленный ст. 169 ГК РФ, необходимо развивать и совершенствовать. Если в угоду традиции и сохранять ст. 169 ГК РФ как устанавливающую основание недействительности сделки (что, как было показано выше, также нежелательно), то институт конфискации, думается, в любом случае должен быть исключен из гражданского законодательства как инородное тело, не соответствующее сущности и принципам частного права, не говоря уже об отмеченной неопределенности самих критериев, по которым сделка должна признаваться недействительной, а к ее сторонам -- применяться конфискационные санкции, неопределенности, открывающей широкое поле для судейского усмотрения и практически превращающей конфискацию из юридического средства в средство политическое.

Если сторона недействительной сделки, делая предоставление, совершило тем самым правонарушение, заслуживающее имущественного наказания, в законе должны быть четко описаны составы подобных правонарушений, установлена четкая процедура применения наказаний за их совершение, предусмотрены гарантии соблюдения законности при применении этих наказаний. Но все это -- задача публичного, а не частного (гражданского) права.

Комментарий к Ст. 169 ГК РФ

1. Комментируемая статья закрепляет правовые последствия совершения так называемых антисоциальных сделок. Уникальность этого правового явления обусловлена тем обстоятельством, что принцип свободы договора, предполагающий в том числе автономное волеобразование и волеизъявление сторон, ограничивается необходимостью защиты основ правопорядка в случаях злоупотребления субъектами гражданского права своей свободой.

В соответствии со ст. 30 ГК РСФСР 1922 г. недействительной считалась «сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства» . Однако справедливости ради надо признать, что и дореволюционное российское право не поощряло сделки, противоречащие добрым нравам и правопорядку. Аналогичные нормы, закрепляющие недействительность «антисоциальных сделок», содержатся в законодательстве Германии, Австрии, Швейцарии, Испании и других государств.

———————————
Об истории развития института «антисоциальных» сделок в советском законодательстве и науке гражданского права см., например: Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. М., 1999. С. 64 — 77.

Используемое в комментируемой статье понятие «основы правопорядка и нравственности» не имеет легального определения. В юридической науке отмечается многогранность понятия «основы правопорядка» и неясность термина «нравственность». В то же время Конституционный Суд РФ полагает, что они имеют вполне определенное содержание. В своем Определении от 8 июня 2004 г. N 226-О КС РФ указывает: «Понятия «основы правопорядка» и «нравственность», как и всякие оценочные понятия, наполняются содержанием в зависимости от того, как их трактуют участники гражданского оборота и правоприменительная практика, однако они являются настолько неопределенными, что не обеспечивают единообразное понимание и применение соответствующих законоположений… Антисоциальность сделки, дающая суду право применять данную норму Гражданского кодекса Российской Федерации, выявляется в ходе судопроизводства с учетом всех фактических обстоятельств, характера допущенных сторонами нарушений и их последствий».

Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в своем Постановлении от 10 апреля 2008 г. N 22 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением ст. 169 Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснил, что такого рода сделки нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. В качестве примеров названное Постановление приводит сделки, направленные на производство и отчуждение определенных видов объектов, изъятых или ограниченных в гражданском обороте (соответствующие виды оружия, боеприпасов, наркотических средств, другой продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан, и т.п.); сделки, направленные на изготовление, распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду; сделки, направленные на изготовление или сбыт поддельных документов и ценных бумаг.

Кроме того, к числу «антисоциальных» сделок традиционно принято относить такие, которые связаны с совершением преступлений, — оплата услуг исполнителя преступления, передача денег при коммерческом подкупе, получение денег в виде взятки за действия (бездействие) в пользу взяткодателя и т.п.

2. Важным условием применения комментируемой статьи является то, что противной основам правопорядка и нравственности должна быть именно цель сделки. Как известно, «цель, преследуемая субъектами, совершающими сделку, всегда носит правовой характер — приобретение права собственности, права пользования определенной вещью и т.д. Типичная для данного вида сделок правовая цель, ради которой они совершаются, называется основанием сделки (causa)» .

———————————

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник «Гражданское право: В 4 т. Общая часть» (том 1) (под ред. Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации — Волтерс Клувер, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное).

Гражданское право: Учебник: В 4 т. / Отв. ред. Е.А Суханов. М., 1998. Т. 1. С. 331.

Как отмечается в Постановлении Пленума ВАС РФ от 10 апреля 2008 г. N 22, необходимо установить, что цель сделки, права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, либо желаемое изменение или прекращение существующих прав и обязанностей (ст. 153 ГК) заведомо противоречили основам правопорядка и нравственности. При этом цель сделки может быть признана заведомо противной основам правопорядка и нравственности только в том случае, если в ходе судебного разбирательства будет установлено наличие умысла на это хотя бы у одной из сторон.

По указанной причине не могут быть признаны «антисоциальными», например, сделки, стороны которых в тексте документа, выражающего условия соглашения, занизили размер встречного предоставления по сравнению с истинным. Предположим, договор купли-продажи жилого помещения заключен на условиях наличной оплаты, однако в тексте такого договора указана сумма, в 3 — 4 раза меньшая по сравнению с ценой договора, устно согласованной сторонами и фактически уплаченной покупателем. Такого рода ситуации весьма широко распространены в отношениях между физическими лицами, поскольку связаны с нежеланием продавцов недвижимости уплачивать налог на доходы физического лица (ст. 210 НК) с суммы, составляющей цену договора.

Целью договора в данном случае следует считать возмездный переход права собственности на жилое помещение, а вовсе не уклонение продавца от налогообложения. По этой причине расценивать весь договор купли-продажи как сделку, противоречащую основам правопорядка и нравственности, нет никаких оснований, что не препятствует, однако, признанию недействительной какой-либо части сделки по иному основанию.

Арбитражная практика в настоящее время свидетельствует об осторожном отношении к применению ст. 169 ГК РФ. Так, при оспаривании итогов приватизации (дело «Тольяттиазот») истец ссылался на невыполнение ответчиком условий договора купли-продажи. Однако Президиум ВАС РФ не обнаружил оснований для признания приватизационной сделки недействительной как противоречащей основам правопорядка или нравственности. По мнению Суда, «квалифицирующим признаком антисоциальной сделки является ее цель, то есть достижение такого результата, который не просто не отвечает закону или нормам морали, а противоречит заведомо и очевидно для участников гражданского оборота основам правопорядка и нравственности» .

———————————
Постановление Президиума ВАС РФ от 22 ноября 2005 г. N 4937/05 по делу N А55-3006/2004-46.

3. Сложность применения комментируемой статьи заключается также в том, что сделки, противные основам правопорядка и нравственности, следует отграничивать от смежных составов недействительных сделок. Чаще всего стороны заключают мнимые или притворные сделки, которые ошибочно квалифицируются как «антисоциальные».

В арбитражный суд обратился налоговый орган с требованием о применении последствий недействительности ничтожной сделки (договора пожертвования ценных бумаг) по передаче принадлежавших ООО акций благотворительному фонду и последующему внесению фондом акций в уставный капитал инвестиционной компании. По мнению истца, целями указанных действий являлись: уход от налогообложения всех участников передачи акций; закрепление указанных пакетов акций за инвестиционной компанией; нарушение норм действующего законодательства при безвозмездной передаче акций по цепочке: ООО — благотворительный фонд — инвестиционная компания и создание условий для невозможности взыскания налогов с лиц, участвовавших в сделках. Последнее было обусловлено добровольной ликвидацией ООО вскоре после передачи акций и исключением общества из государственного реестра.

Как полагал истец, благотворительный фонд, передавая акции, полученные им в целях осуществления благотворительной деятельности, лицу, в чьи цели деятельности не входило какое-либо осуществление программ благотворительности, не достиг и не способствовал достижению цели благотворительности. В этой связи суд пришел к выводу, что ООО (его общее собрание участников, в котором участвовали все эмитенты акций), принимая решение о совершении крупной сделки — договора пожертвования ценных бумаг, должно было знать, что непосредственное использование акций в благотворительных целях фондом невозможно. По мнению суда, изначально предполагалась последующая передача акций в собственность коммерческой организации путем внесения их в уставный капитал для реализации имущественных прав по этим ценным бумагам.

Как счел суд, такая передача была направлена на освобождение от налогообложения благотворительного фонда при получении акций от ООО. Действия ООО в совокупности с обстоятельствами передачи акций позволили суду сделать вывод, что действия участников этой передачи акций были направлены на уклонение от уплаты налогов.

———————————
Решение Арбитражного суда г. Москвы от 2 и 6 июля 2007 г. по делу N А40-78280/06-137-633 и другие решения по этому делу.

Такого рода цель, безусловно, относится к числу противных основам правопорядка. Однако хотелось бы обратить внимание на то, что сама по себе цель договора пожертвования ценных бумаг, заключенного между ООО и благотворительным фондом, не противоправна, она состоит в переходе права собственности на имущество к другому лицу. По этой же причине нельзя считать незаконной и отдельно взятую сделку благотворительного фонда по передаче акций инвестиционной компании.

В этой связи позиция, которую заняли и истец, и суд, выглядит по меньшей мере необоснованной. В то же время нельзя не заметить, что те или иные сделки, являвшиеся предметом рассмотрения в суде, могли иметь мнимый или притворный характер, например могли прикрывать безвозмездной передачей имущества возмездную или совершаться лишь для вида. Это обстоятельство судом не было принято во внимание.

Отличие сделок, противных основам правопорядка и нравственности, от сделок, не соответствующих закону (ст. 168 ГК), заключается в том, что первые не нарушают прямо предписаний какого-либо нормативного правового акта. Поэтому стремление некоторых истцов обосновать свои требования ст. 169 ГК РФ связано не только с возможностью применения особых последствий недействительности, но и с ошибочным смешением понятий «сделка, противоречащая закону» и «сделка, противоречащая основам правопорядка». В этом отношении и в настоящее время справедливо утверждение И.А. Покровского о том, что «дело государства определить все, что необходимо для бытия общественного порядка, положительными предписаниями закона, и тогда, естественно, всякие сделки, противные общественному порядку, будут невозможны уже потому, что они противны закону» .

———————————
Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 253.

4. Комментируемая статья характеризуется также тем, что устанавливает специальные последствия недействительности сделки. В зависимости от умысла сторон подлежит применению односторонняя реституция либо все полученное сторонами по сделке взыскивается в доход Российской Федерации, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного.

Столь жесткие последствия недействительности сделок встречаются в гражданском законодательстве редко. Конфискационный (штрафной, карательный) характер этих последствий позволяет некоторым ученым высказывать предположение об их публично-правовой природе.

Очевидно, что именно конфискационные последствия недействительности сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности, во многих случаях и способствуют выбору органами государственной власти оснований для обращения в суд. Представляется, что необходимо отойти от фиксации конфискационных мер в положениях об «антисоциальных» сделках, оставив законодателю возможность закрепления соответствующих мер в нормах публичного права, но не в связи с совершением сделок, а в связи с административным или уголовным правонарушением, сопровождающим сделку.

———————————
Термин «конфискационные последствия» используется применительно к недопущению реституции в отечественной науке довольно давно. См., например: Райхер В.К. Конфискационные последствия сделок, противных интересам социалистического государства и общества // Правоведение. 1965. N 1.

Как и при применении иных последствий недействительности сделок, в случае недопущения реституции прежде, чем обратить в доход государства имущество, перешедшее от участника сделки к другому лицу, необходимо соблюсти права и интересы добросовестного приобретателя имущества.

———————————
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. N 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева».

5. С учетом неблагоприятных последствий недействительности сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности, высказываются предложения о сокращении круга случаев, в которых могли бы такие последствия применяться. Как отмечается в Концепции совершенствования общих положений ГК РФ, «применение изъятия исполненного в доход государства может сохранять свою актуальность в следующих случаях: а) совершение сделки с вещью, изъятой из оборота (незаконная продажа оружия, реализация фальшивых денег или ценных бумаг, поддельных лекарств или алкогольной продукции, опасных для жизни и здоровья населения и т.п.); б) совершение сделки, предметом которой является деяние, обладающее признаками преступления или административного правонарушения (проституция, дача взятки, наем убийц, исполнителей для хулиганских действий, террористических актов, массовых беспорядков и проч.)» .

———————————
http://www.privlaw.ru

Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна.

При наличии умысла у обеих сторон такой сделки - в случае исполнения сделки обеими сторонами - в доход Российской Федерации взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного.

При наличии умысла лишь у одной из сторон такой сделки все полученное ею по сделке должно быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитавшееся ей в возмещение исполненного взыскивается в доход Российской Федерации.

Комментарий к статье

1. Коммент. ст. касается так называемых антисоциальных сделок - особой категории недействительных сделок, совершение которых признается одним из наиболее грубых гражданско-правовых нарушений и может повлечь за собой в общем-то несвойственные гражданскому праву конфискационные последствия.

Представляется, что в настоящее время к сугубо примерному перечню антисоциальных сделок, с определенными оговорками и некоторыми дополнительными условиями, можно отнести: а) большинство сделок, которые образуют одновременно составы уголовных преступлений или грубых административных правонарушений; б) сделки, имеющие целью уклонение от уплаты налогов; в) сделки, грубо нарушающие валютное законодательство; г) сделки, исполнение которых создает угрозу жизни и здоровью граждан, а также причиняет существенный вред окружающей природной среде; д) сделки, направленные на подрыв обороны и безопасности государства; е) сделки, связанные со сбытом наркотиков, распространением порнографии, с радиоактивными веществами и т. д.

Иными словами, для квалификации сделки по ст. 169 должны быть с очевидностью нарушены основополагающие правовые и (или) нравственные нормы, определяющие устои общества. Поскольку такого рода нормы формально никак не выделены (для определения устоев правопорядка известным ориентиром может служить Конституция РФ), применение ст. 169 предполагает значительную степень судейского усмотрения.

в) конфискационные последствия не применяются к тем участникам сделки, которые действовали невиновно, - правильным представляется позиция тех ученых, которые допускают возможность применения ст. 169 и в тех случаях, когда самой сделкой не нарушены какие-либо требования закона. Иными словами, сделка может быть признана антисоциальной при наличии одного лишь субъективного признака, а именно совершения ее с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности.

Во-первых, требуется, чтобы антисоциальная сделка была полностью или частично исполнена хотя бы одной из сторон. Если стороны лишь заключили такую сделку, но не приступили к ее исполнению, дело ограничивается констатацией ничтожности сделки.

Во-вторых, необходимо, чтобы обе или хотя бы одна из сторон при заключении сделки действовали умышленно, т. е. осознавали и желали наступления того противоправного результата, который составлял цель сделки.

5. Негативные последствия, которые применяются в зависимости от наличия умысла к одной или обеим сторонам антисоциальной сделки, сводятся к изъятию всего полученного от сделки в доход РФ. При этом в доход РФ изымается все причитавшееся по сделке, а не только фактически исполненное. Если изъять полученное по сделке в натуре невозможно (услуга потреблена, имущество использовано), в доход государства взыскивается стоимость полученного в деньгах (п. 2 ст. 168 ГК).

беспрепятственное осуществление гражданских прав;

создает участникам гражданских правоотношений надежную основу на стадии осуществления этих прав, исполнения обязанностей.

их восстановление и судебная защита.

В случае нарушения прав - их восстановление, с использованием такой наиболее демократичной формы защиты как судебная. В ст. 12 ГК РФ представлен широкий спектр способов судебной защиты нарушенных прав. По общему правилу, право выбора способа защиты в рамках закона принадлежит лицу, право которого нарушено. Так, например, при причинении вреда имуществу потерпевший может требовать либо возмещения вреда в натуре (исправления поврежденной вещи) либо взыскания причиненных убытков (ст. 1082 ГК РФ).

Статья 12. Способы защиты гражданских прав;

Защита гражданских прав осуществляется путем:

· признания права;

· восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения;

· признания оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности, применения последствий недействительности ничтожной сделки;

· признания недействительным решения собрания;

· признания недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления;

· самозащиты права;

· присуждения к исполнению обязанности в натуре;

· возмещения убытков; взыскания неустойки;

· компенсации морального вреда;

· прекращения или изменения правоотношения;

· неприменения судом акта государственного органа или органа местного самоуправления, противоречащего закону;

· иными способами, предусмотренными законом.

Гражданское право, будучи определенной системой норм, структурируется следующим образом:

общая часть (источники права,

субъекты права, объекты права, сделки, исковая давность);

право собственности и другие вещные права;
обязательственное право;
личные неимущественные права;
право на результаты творческой деятельности;
наследственное право.

К источникам гражданского права относятся:

1. Конституция Российской Федерации (ст.ст. 8, 9, 15, 34, 35 и др.). Согласно ст. 15 Конституции России, она имеет высшую юридическую силу, законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.

Так, каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельностью. Не допускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию (ст. 34). Статья 35 устанавливает гарантии права частной собственности.

2. Международные договоры Российской Федерации и общепризнанные нормы международного права (ч. 4 ст. 15 Конституции России). В качестве примера можно привести Венскую Конвенцию ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров.

Это могут быть международные договоры универсального характера, например, Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод.

Договоры между Российской Федерацией и иностранным государством могут содержать нормы, которые отступают от положений национального законодательства. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора (ст. 15, ч.4 Конституции Российской Федерации).

3. Федеральные законы. Они принимаются Федеральным Собранием Российской Федерации или на основе всенародного референдума. При регулировании экономических отношений следует иметь в виду, что отношения, основанные на юридическом равенстве участников гражданского оборота, в основном регулируются Гражданским кодексом РФ. При применении норм ГК РФ следует иметь в виду объективные границы, установленные ст. 3 Гражданского кодекса РФ: нормы гражданского законодательства не применяются к отношениям, основанным на административном, финансовом и ином властном подчинении одной стороны другой, если иное прямо не предусмотрено законом. Поэтому нельзя применять нормы ГК РФ в отношениях, регулируемых административным, финансовым, трудовым и иными отраслями права.

Федеральные законы, содержащие нормы гражданского права, не должны противоречить нормам Гражданского кодекса. В юридической литературе высказано суждение о том, что нормы ГК РФ имеют верховенство над нормами других федеральных законов, содержащих нормы гражданского права.

Помимо ГК РФ, гражданские правоотношения урегулированы большим количеством других федеральных законов, например.

Закон РФ «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности», Федеральный закон «О рынке ценных бумаг»,

Закон Российской Федерации «Об организации страхового дела в Российской Федерации»,

федеральные законы «О производственных кооперативах»,

«Об акционерных обществах»,

«Об обществах с ограниченной ответственностью», и др.

4. Указы Президента Российской Федерации . Согласно ст. 90 Конституции России, указы не должны противоречить законам, в противном случае должен быть применен закон. Однако в ряде случае и фактически и юридически указы Президента РФ замещают законы. Так, согласно ст. 3 ГК РФ, Президент РФ может издавать указы нормативного характера в случае пробела на уровне закона до принятия федерального закона или когда он специально уполномочен законом. Следует отметить, что Конституционный Суд РФ фактически дал Президенту право издавать временные акты, заменяющие законы: « Не противоречит Конституции Российской Федерации издание им (Президентом) указов, восполняющих пробелы в правовом регулировании по вопросам, требующим законодательного решения. при условии, что такие указы не противоречат Конституции Российской Федерации и федеральным законам, а их действие во времени ограничивается периодом до принятия соответствующих законодательных актов» ― п. 4 мотивировочной части постановления Конституционного Суда РФ от 30 апреля 1996 г.1. Так, с 1994 г. по 2001 г. регистрация субъектов предпринимательской деятельности осуществлялась согласно Указу Президента РФ от 8 июля 1994 г. № 1482 «Об упорядочении государственной регистрации предприятий и предпринимателей на территории Российской Федерации». Указом от 22 декабря 1993 г. были утверждены Временные Правила аудиторской деятельности, действовавшие до 2001 г. Значительную часть законодательства о приватизации составили указы Президента.

5. Постановления Правительства России. Они должны издаваться на основании и во исполнение Конституции Российской Федерации, федеральных законов и нормативных актов Президента (ст. 115 Конституции России). Так, Закон РФ «О защите прав потребителей» уполномочил Правительство РФ издавать правила оказания отдельных видов услуг.

6. Акты федеральных министерств и ведомств. Министерства и ведомства Российской Федерации во исполнение законов, указов Президента РФ, постановлений Правительства РФ вправе издавать ведомственные нормативные акты в виде приказов, инструкций, директив. (Иногда законодатель вообще лишает федеральные органы исполнительной власти издавать нормативные акты. Так, Закон «О защите прав потребителей» не допускает регулирования защиты прав потребителей ведомственными нормативными актами). Однако непременным условием их действия является регистрация в Министерстве юстиции РФ. При отказе в регистрации акт не может быть обнародован и введен в действие (согласно Указу Президента РФ от 23 мая 1996 года № 763 ведомственные нормативные акты, затрагивающие права и свободы человека и гражданина, или носящие межведомственный характер, не прошедшие регистрацию в Минюсте и не опубликованные официально, не влекут за собой правовых последствий, не являются основанием для регулирования соответствующих отношений. На них нельзя ссылаться в судах при разрешении споров).