Цели и средства юридического познания. Юридическое познание как деятельность. Юридическое познание: основные подходы и интерпретации

Приступая к освещению вопроса о юридическом познании, следует отметить, что выводы о взаимосвязи бытия и сознания (бытие определяет сознание) универсальны и относятся к любой области от- \ ношений и связей, где наличествует сознание. Помнить данное универсальное правило необходимо, потому что какдля правовой науки, изучающей жизнь права в жизни общества, так и для правопримени- ; тельной практики, имеющей дело с людьми (условно - изучающей; жизнь людей в жизни права), важно не забывать о субъективном факторе, о личности, о сознании личности, а данные явления, в свою очередь, могут быть более точно поняты не столько из самих себя, сколько из условий, в которых данная личность находилась или находится.
Применительно к поставленному вопросу данное замечание очень актуально, поскольку юридическое познание при наличии общих закономерностей проявляется дифференцированно, имеет свои осо-бенности и нюансы в разных областях правоприменительной деятельности, что объясняется, прежде всего, различными условиями деятельности субъекта правоприменения, осуществляющего юридическое познание. Речь идет об условиях правоприменительной деятельности, накладывающих свой отпечаток на поведение, на сознание правоприменителя и создающих своеобразный профессиональный менталитет. Профессиональное бытие определяется многочисленными факторами, среди которых - место и значимость в обществе той профессиональной деятельности, которой занимается правоприменитель, направленность, восприятие этой деятельности обществом, целевые установки, составляющие доминанту профессионального мышления правоприменителя.
В этой связи, анализируя юридическое познание, проявляющееся в рамках одного уголовного дела, было бы ошибкой предполагать, что при наличии общих закономерностей юридическое познание на разных стадиях движения уголовного дела проявляется одинаково.
В частности, обвинительный уклон в уголовной правоприменительной практике судов был и остается реальностью, вызванной к жизни многочисленными причинами, одной из которых в СССР было официальное отнесение судов к системе правоохранительных органов и наделение их функцией борьбы с преступностью.
На современном этапе развития России в рамках начавшихся социально-экономических преобразований созданы предпосылки для становления независимой и самостоятельной судебной власти, что является одним из условий искоренения обвинительного уклона судебного правоприменения. В свою очередь, робкие шаги политиков и правоприменителей, направленные на выделение следствия из силовых ведомств и создание единого централизованного следственного аппарата, по существу пока никакой, даже отдаленной перспективы не имеют. «По-прежнему разобщены следователи прокуратуры, органов внутренних дел и органов безопасности, действующие вразнобой, без должной координации... А ведь по Концепции судебной реформы следственный аппарат должен быть вневедомственным и единым, он не может находиться в зависимости от руководителей оперативно-розыскных служб, ныне фактически командующих следователями и заставляющих их подгонять свои выводы под оперативно-розыскные данные. Идея создать в стране единый и независимый следственный аппарат, заложенная в законопроекте, принятом Парламентом России в первом чтении еще в марте 1993 года, так и осталась, к сожалению, только идеей» . А ведь предварительное следствие - одна из важнейших стадий уголовного правоприменения, заключающаяся в сборе, закреплении и оценке доказательств по уголовному делу. Цель же уго-ловного правоприменения - установление и юридическая оценка произошедшего события, определение вины лица в совершении действий, запрещенных Уголовным кодексом, и применение к правонарушителю предусмотренных законом мер. Принципиального различия между целевыми установками следствия и суда нет. Однако до тех пор, пока следствие будет и юридически, и фактически относиться к правоохранительным органам, ориентированным главным образом на борьбу с преступностью, обвинительный уклон будет ему имманентен. Поэтому, говоря о юридическом познании в области уголовного правоприменения, следует делать поправку на субъективный фактор - специфику профессиональной деятельности правоприменителя.
Характеристика юридического познания предполагает несколько основных моментов. Юридическое познание в области правоприменения в самом общем виде представляет собой мыслительную деятельность субъекта правоприменения при выполнении им своих должностных полномочий, осуществляемую в порядке, установленном правовыми нормами, и направленную на формирование знания о произошедшем социальном событии и на определение его юридической характеристики.
Познание - это отражение в сознании конкретного человека получаемой извне информации, ее мыслительная обработка и формирование в сознании конкретного человека нового знания. Источников человеческого познания известно только два - опыт и разум.
Под опытом подразумевается получение информации извне путем фиксации ее сознанием. Извне человек получает информацию различными способами с помощью функций человеческого организма: зрения, обоняния, осязания, слуха, а также (в последнее время с этим согласны многие ученые) путем неизученного пока механизма, позволяющего человеку помимо этих органов соприкасаться с ин-формационным полем Земли (речь идет о подсознании, интуиции, «шестом чувстве» и т. п.).
Под вторым источником человеческого познания - разумом - нами понимаются все мыслительные процессы, т. е. способность человеческого сознания оперировать абстрактными величинами и, со-блюдая законы логики, делать умозаключения. Но это - общая ха-рактеристика любого челрвеческого познания. Юридическое познание - познание специфическое, поскольку относится к юридическому миру, к юридической жизни. В свою очередь, юридический мир своеобразен. Он создан человеком, но не по прихоти, а в связи с социальной закономерностью, этот мир существует реально, подчиняясь своим внутренним законам, и заставляет любое явление, претендующее на жизнь в этом мире, подчиняться своим внутренним законам. Для этого мира не существуют явления, которые не подчиняются его внутренним законам. И так будет до тех пор, пока человечество будет нуждаться в этом юридическом мире (с некоторой степенью условности юридический мир можно сравнить с миром искусства, созданным человеком, втом числе с миром театра, где существуют свои внутренние законы, где течет своя жизнь, где каждый должен подчиняться внутренним законам жизни этого мира).
И если воспринимать юридический мир реально, то юридическое познание - это та область человеческого познания, которая, подчиняясь общим закономерностям человеческого познания, имеет, однако, свою специфику, свои формы, свое содержание, свои проявления. Недопонимание этого приводит к тому, что происходит смешение разноплановых понятий и юридическое познание искусственно наделяется чуждыми ему свойствами и функциями.
Таким образом, юридическое познание, являясь разновидностью человеческого познания, отличается от других видов человеческого познания тем, что находится в юридическом мире, познает его и подчиняется его внутренним законам. В связи с этим предметом юридического познания всегда будут юридические явления; выводы юридического познания всегда будут касаться юридических явлений; форма и содержание юридического познания всегда будет юридической; субъект юридического познания (человек) будет не чем иным, как юридическим субъектом.
Правоприменитель в процессе юридического познания должен получить знания о произошедших событиях. Сфера юридического познания ограничена изучением только тех отношений, которые данное общество оценивает как наиболее значимые, в связи с чем подвергает их правовому регулированию. Вне сферы отношений, подвергнутых в обществе правовому регулированию, не может быть юридического познания, сложного явления правоприменительной практики. Эта сложность заключается в том, что юридическое познание представляет собой мыслительный процесс, синтезирующий несколько явлений. Безусловно, познание действительности требует от исследователя определенного уровня знаний этой действительности. Невозможно достичь сколько-нибудь значимого результата, если, приступая к познанию сложного явления или события, не иметь представлений о простых составляющих этого события или явления или о принципах взаимосвязи и взаимодействия этого явления с другими явлениями действительности. Поэтому правоприменитель, приступая к юридическому познанию, должен иметь минимальный багаж знаний о жизни вообще и о социальной жизни в частности.
Таким образом, юридическое познание (как познание событий и явлений социальной жизни, относящихся к юридической области) базируется на жизненном багаже правоприменителя. Знание законов живой и неживой природы, законов общественного развития, законов психологии - одна из важных составляющих юридического познания как разновидности человеческого познания вообще. Юридическое познание представляет собой мыслительный процесс, который подчинен законам логики (интуицию можно расценивать либо как проявление богатого жизненного опыта, либо как божественное откровение). Юридическое познание осуществляется, таким образом, на основе жизненного багажа правоприменителя в соответствии с законами логики. Но как? Одним из существенных отличий юридического познания в области правоприменения от любого иного (обы-денного, научного и т. д.) является правовая регламентация, в рамках которой данное юридическое познание должно осуществляться.
Это - исключительно важный момент, поскольку именно юридическая регламентация процесса познания, осуществляемого правоприменителем, гарантирует возможность анализа как самого процесса юридического познания, так и качества сделанных правоприменителем в результате юридического познания выводов. Правовая регламентация юридического познания ограничивает этот процесс временными рамками. Кроме того, юридическое познание - мыслительный процесс, который должен быть осуществлен компетентным субъектом в пределах его полномочий. Данные ограничения важны не столько по той причине, что благодаря им снижается вероятность получения искаженных выводов, сделанных в результате юридического познания, сколько потому, что юридическое познание - спе-цифический процесс мыслительной деятельности субъекта право-применения, который должен привести к юридической оценке события, связанного с наиболее значимыми для общества отношениями. И здесь специфика, проявляющаяся в конкретизации субъекта юридического познания, вызвана потребностью общества создать условия наибольшей защиты не только общественных отношений, но и свободы личности в данном обществе. Каждая из перечисленных составляющих (правовая регламентация действий субъекта познания, временные ограничения процесса познания, специальные специфические полномочия субъекта познания, круг субъектов и др.) юридического познания важна и может быть подвергнута глубокому научному анализу, однако наша задача - рассмотрение предмета юридического познания.
Поскольку право регулирует наиболее значимые для общества отношения, а юридически закрепленные нормы регламентируют их, то юридическое познание - это познание тех событий, которые произошли в обществе и так или иначе касаются сферы правового регулирования. Можно было бы сказать, что предметом юридического познания являются правоотношения, но такое определение сужает сферу его фактического действия. Дело в том, что предметом юридического познания являются не только правоотношения, что вытекает из общей трактовки понятия юридического познания, а любые события, которые могут оказаться и не имеющими юридической характе-ристики.
Юридическое познание существует для того, чтобы из всего многообразия событий, вызванных отношениями между людьми, отобрать те, которые требуют юридической оценки и юридического упорядочивания. На той стадии юридического познания, когда правоприменитель приходит к выводу об отсутствии правового содержания в событии, юридическое познание данного предмета прекращается. Разве оправдательный приговор суда, постановленный в результате того, что в ходе судебного разбирательства не установлено - например, событие преступления, исключает данный судебный процесс из контекста юридического познания? Именно юридическое познание позволяет «сортировать» жизненные события на юридически значимые и внеправовые (в том числе казусы). И все же изначальная направленность юридического познания определяется сферой правового регулирования.
Если, например, правовая регламентация не охватывает интимную жизнь членов общества, то никакие отношения между людьми в этой сфере не могут быть предметом юридического познания. Однако как только происходят события (из области интимной жизни), ко-торые отнесены к сфере правового регулирования и контроля, они (эти события) могут попасть в поле юридического познания. Так, интимная жизнь супругов не может быть предметом юридического познания. Однако нормы права гарантируют любому защиту от посягательств на половую свободу. По этой причине интимная близость, которая произошла между супругами помимо воли жены, по заявлению последней может стать предметом юридического познания. В практике судебного правоприменения 2003 года во Владимирской области имеется пример, когда осужденным по делу об изнасиловании оказался сожитель (бывший супруг), имеющий с бывшей женой совместного ребенка, и вступивший с ней в половую связь на сле-дующий день после того, как вывез свои вещи из квартиры.
Очевидно, юридическое познание в гносеологическом плане можно рассматривать и как процесс, и как результат. Результатом юридического познания является юридический вывод, правовая оценка изучаемых отношений. От точности этой юридической оценки зависит очень многое, в том числе свобода и жизнь человека. В свою очередь, юридическое познание как процесс требует освещения вопроса о том, что представляет собой «зерно» поиска, осуществляемого в процессе юридического познания.
Здесь мнения ученых неоднозначны. Существует точка зрения, согласно которой юридическое познание должно быть направлено на установление объективной истины по делу.
Начнем с того, что юридическое познание в рамках правоприменительной деятельности имеет своей целью восстановить в виде идеального (мыслительного) образа произошедшее событие. Следовательно, юридическое познание имеет в качестве объекта не настоящее, а прошлое. В интересах научного исследования проанализируем юридическое познание через призму деятельности следователя, в производстве у которого находится материал, требующий предварительной проверки и решения вопроса (при наличии достаточных оснований) о возбуждении уголовного дела, а при отсутствии достаточных оснований - об отказе в возбуждении уголовного дела.
Юридическое познание - это, прежде всего, мыслительная деятельность, изучать которую (в виде абстрактных идеальных научных моделей) необходимо в максимальном приближении к реалиям, а не в отрыве от жизни, чтобы научные выводы были не «мертворожденными», а «живыми». В большинстве случаев на сегодняшний день функции следствия выполняют молодые юристы с небольшим жизненным опытом. Как правило, следователи чрезмерно загружены делами. В связи с этим первое, что, как правило, возникает в сознании следователя, получившего очередной материал для проведения проверки, - это мысль о количестве дел, уже находящихся в его произ-водстве, и о распределении времени с учетом поступившего материала. Правоприменительная практика прокуратуры свидетельствует о том, что в результате проверки так называемых отказных материалов немалая их часть вновь направляется для исследования.
На первоначальном этапе изучения поступившего материала (при прочих равных условиях) следователь, как правило, инстинктивно ищет не пути и способы «оживления» материала, а возможности для прекращения работы. На этом этапе кардинальное исправление положения вещей возможно лишь в случае проведения комплекса мероприятий (увеличения штатной численности следователей, увеличения их заработной платы, определения нормативов нагрузки и т. п.). Понимание указанных обстоятельств (в том числе с учетом правового ограничения процесса юридического познания сроками следствия) представляет большое значение для анализа юридического познания, осуществляемого в процессе судебного правоприменения, поскольку отправной точкой для судебного разбирательства по уголовному делу являются материалы уголовного дела, собранные в ходе предварительного следствия. В свою очередь, от качества проведенного предварительного расследования зависит осуществление принципа справедливости в уголовном процессе, т. е. правильное определение вида и размера наказания лицу, совершившему преступление.
Следующий процессуальный этап, в котором участвует следователь, начинается с возбуждения уголовного дела и утверждения постановления о его возбуждении прокурором. Здесь возникают другие факторы, влияющие на сознание следователя. Кроме непосредственно познавательных проявлений сознание следователя испытывает иное влияние: сказывается понимание ответственности перед прокурором, утвердившим постановление о возбуждении уголовного дела; понимание ограниченности времени следствия процессуальными сроками, продление которых сопряжено с нежелательным визитом к прокурору; и самое, пожалуй, важное - установка на непременное «раскрытие» преступления. Эта установка существует почти на уровне подсознания и обусловлена многими факторами: необходимостью обосновать правомерность возбуждения уголовного дела; проявить свою профессиональную состоятельность; необходимостью, продиктованной профессиональным менталитетом, сформированным на основе требований борьбы с преступностью; карьеристскими (в хорошем смысле) устремлениями и т. д. Все это удачно вписывается в «палочную» систему учета работы следователя, существующую в правоохранительных органах и, кстати, приносящую обществу больше вреда, чем пользы. В итоге следователь руководствуется в своих действиях единственным стремлением во что бы то ни стало отчи-таться о выполненных обязанностях по раскрытию преступления. На практике данная сознательная установка следователя при своей внешней безобидности (и даже, в некоторой степени, кажущейся социальной полезности) довольно часто приводит к негативным последствиям.
Примеры многочисленных случаев нарушения закона в ходе предварительного следствия, фактов незаконного привлечения к уголовной ответственности и как результат в некоторых случаях незаконного осуждения (в том числе случаи осуждения невиновных за преступления, совершенные серийными убийцами) подтверждают, с одной стороны, наше утверждение о том, что в основе своей эти проявления имеют указанную выше причину, а не являются результатом «добросовестного» заблуждения следователей, вызванного слабым уровнем теоретической подготовки, а с другой стороны, к великому сожалению, представляют собой лишь «надводную часть айсберга», называемого беззаконием следственного правоприменения.
В качестве иллюстрации приведем следующий пример (конец декабря 2002 года).
Следователем налоговой полиции одного из городов Владимирской области было возбуждено уголовное дело в отношении начальника муниципального предприятия жилищно-коммунального хозяйства К. по п. «б» ч. 2 ст. 171 УК РФ за то, что тот «осуществлял предпринимательскую деятельность по эксплуатации цен-трализованных систем водоснабжения и систем водоотведения всего города без соответствующей лицензии, когда такая лицензия была обязательна, сопряженную с извлечением дохода в особо крупном размере».
Сама постановка вопроса, даже на первый взгляд, выглядит абсурдной. Мало того, что муниципальное предприятие является убыточным и в связи с этим - дотационным; мало того, что его руководитель в рамках своих полномочий занимался вопросами жизнеобеспечения всего города (не только водоснабжением и водоотведением), не успевая «латать дыры» давно изношенных городских сетей; так этот руководитель должен был прекратить подачу воды населению всего города и, сделав это, «утопить» город с населением 35 ООО человек (в том числе - школы, детсады, ясли, больницы и т. д.) в фекалиях. И все это нужно было для того, чтобы оформить лицензию (как выяснилось в результате изучения этого уголовного дела, К. пытался оформить лицензию, не прекращая жизнеобеспечения города, и преодолел при этом большое количество бюрократических преград).
Данное уголовное дело не только было возбуждено, не только закончено с утверждением обвинительного заключения прокурором, но и дошло до суда. Несуразность обвинения была столь очевидна, что защитник, появившийся в уголовном процессе по инициативе суда, постарался на первом этапе разобраться в причинах возникновения дела, которое, как выяснилось, было необходимо налоговой полиции «для галочки», поскольку показатели работы (в плане «выхода» дел) были неудовлетворительными. Самое интересное, налоговой полиции для отчетности важен был только факт поступления дела в суд, а все остальное безразлично.
На первоначальном этапе участия в судебном процессе защитнику не удалось убедить прокурора отказаться от поддержания обвинения. Суд в рамках изучения дела вынужден был провести бухгалтерско-экономическую экспертизу для выяснения обстоятельств, касающихся объективной стороны состава преступления (действительно ли в результате деятельности данного предприятия в рамках водоснабжения и водоотведения был извлечен доход в особо крупном размере). Проведение этой объемной экспертизы обошлось налогоплательщикам не в один десяток тысяч рублей. После того как дело после экспертизы возвратилось в суд, защита предприняла очередную попытку убедить прокурора отказаться от поддержания обвинения.
Доводы о том, что согласно заключению проведенной экспертизы никакого извлечения дохода от обозначенной деятельности не было, что прокурор лично не имел касательства ни к возбуждению дела, ни к Утверждению обвинительного заключения, что в действиях К. нет ни субъективной, ни объективной стороны состава инкриминируемого преступления, что начальник МП ЖКХ, получив предынфарктное состояние, уже уволился с работы по состоянию здоровья - не могли повлиять на непреклонность прокурора, утверждавшего, что с формальной точки зрения преступление совершено. В дополнение к указанным доводам зашитой было заявлено, что К. не имел права прекращать водоснабжение и водоотведение, что даже при наличии формальных признаков предъявленного обвинения он действовал бы в состоянии крайней необходимости (ч. 1 ст. 39 УК РФ). Приведенные обоснования поколебали позицию прокурора, а окончательным доводом, полностью убедившим прокурора отказаться от поддержания государственного обвинения, послужило заявление защитника (!), что поданному уголовному делу в качестве адвоката он участвует совершенно бесплатно, проявляя научно-практический интерес, в связи с чем будет бороться за единственно законный результат - вынесение оправдательного приговора - до конца, независимо отличных, временных и материальных затрат.
В ходе дискуссии (проходившей, естественно, за рамками су-дебного процесса), на вопрос прокурору: чем вызвано его упорство в нежелании отказаться от очевидного юридического абсурда, был получен ответ: любой факт отказа прокурора от поддержания обвинения (за исключением случаев, связанных с декриминализацией деяния), считается на уровне Владимирской областной прокуратуры чуть ли не дисциплинарным проступком, свидетельствующим либо о плохой работе прокурора на стадии предварительного следствия, в том числе на стадии утверждения обвинительного заключения, либо в суде. Примечательно, что практически в это же время прозвучало заявление Генерального прокурора страны о том, что судебная практика знает еще мало примеров вынесения оправдательных приговоров и что это явление, присущее всем де-мократическим странам, должно перейти в правоприменительную практику российских судов и восприниматься естественно. Как не вспомнить поговорку про уста и мед?
Таким образом, юридическое познание следователя в рамках конкретного уголовного дела осуществляется не в отрыве от существующих жизненных реалий, а в условиях жесткого прессинга «палочной» системы учета и отчетности, принципа «результативности» следствия, жесточайшего цейтнота и т. д. Все эти условия оказывают реальное воздействие на процесс юридического познания, осуществляемого следователем в рамках конкретного уголовного дела.
Вместе с тем следователь в процессе юридического познания должен составить мысленный образ жизненного события, имевшего место в прошлом. Этот мысленный образ идеален, поскольку реально само жизненное событие уже не существует. Знать наверняка, каким оно было, следователь не может, поскольку имеет доступ только к его следам, сохранившимся на момент юридического познания. Изучив следы, оставленные произошедшим жизненным событием (как результат отражения в природе взаимодействия двух и более объектов), следователь может выдвинуть одно или несколько предположений о существе произошедшего (выдвинуть версии). После этого в процессе юридического познания следователь должен исследовать... Что? Жизненное событие, имевшее место в прошлом? Это сделать невозможно, поскольку исследовать можно лишь реальность. Прошлое можно лишь представить с определенной долей ве-роятности, опираясь на те факты, которые имеются реально и непо-средственно были с ним связаны.
Таким образом, предметом исследования в процессе юридического познания для следователя будет являться версия (версии) произошедшего ранее жизненного события, а не само событие. Версии могут быть самыми разнообразными, в некоторых случаях представляющими произошедшее жизненное событие с диаметрально противоположных сторон. В ходе исследования версий произошедшего ранее события следователь должен определить, являются ли какие-нибудь из имеющихся в его распоряжении фактов следами события (отражением взаимодействия нескольких объектов действительности в рамках происходившего ранее события). Уже на этой стадии познания какие-то факты оказываются значимы для одной версии и совершенно бесполезны для другой, хотя речь идет о мысленной реконструкции одного и того же события.
На этой стадии юридического познания следователь выдвигает версии в качестве средства познания случившегося события. Количество выдвинутых следователем версий зависит не только от «объ-ективных факторов», имеющих как юридическое свойство (нормы Уголовного права, различные проявления уголовной правоприменительной практики, примеры аналогичных событий, методические разработки и рекомендации по проверке версий в аналогичных случаях и т. п.), так и обыденное свойство (жизненный опыт следователя и лиц, находящихся в окружении следователя, литературные произведения, особенно детективного жанра, втом числе экранизированные, и т. п.), но и от «субъективного фактора», проявляющегося в жизненных реалиях, в которых находится следователь, влияющих на его профессиональное мышление (чрезмерная загруженность, сложившиеся по месту работы правоприменительные традиции, общественное звучание исследуемого события, требующее, как правило, немедленного обнародования информации о поимке преступника, и т. п.). «Субъективный фактор» не обязательно негативно влияет на процесс юридического познания, но всегда оказывает реальное воздействие на следователя при выработке им версий произошедшего события. Выдвинутые версии подвергаются на основе имеющихся фактов исследованию с целью получения знания в виде представления, которое должно с достаточно высокой степенью вероятности отражать произошедшее событие. Данное представление должно получить как юридическое обоснование, так и логическое. Но каким образом одна из версий может стать таким представлением?
В процессе юридического познания в полной мере действуют законы логики. Следователь должен мысленно «увязать» все имеющиеся факты и известные обстоятельства в одно целое, логически законченное, правдоподобное суждение о состоявшемся событии в рамках одной из версий, избегая, с одной стороны, «добросовестного заблуждения» по поводу характеристик этих фактов и обстоятельств, а с другой - искусственного объединения их в рамках одной версии в виде конгломерата. Для проверки убедительности наиболее предпочтительной версии следователь должен «приложить» совокупность имеющихся фактов и обстоятельств к другой (другим) версии и оценить результат такого «приложения» с точки зрения убедительности данных версий. Если существенной разницы между ними не наблюдается (с точки зрения обоснованности фактами и обстоятельствами и с точки зрения правдоподобности), то это означает, что в рамках указанных версий требуется дополнительный поиск фактов и сведений, которые помогут исключить все версии, кроме одной. На этой стадии логического осмысления выдвинутых версий при возникновении у следователя убеждения в том, что одна из версий представляет собой целое логически законченное, правдоподобное суждение о состоявшемся событии, он должен сам выдвинуть версию защиты, опровергающую его суждение о состоявшемся событии. Это необходимо не только для того, чтобы убедиться в правдоподобности своего суждения, но и для того, чтобы сформулировать его при окончании следствия с учетом версии, выдвинутой стороной защиты. На практике же следователи, как правило, не только не утруждают себя выполнением указанной логической процедуры, но и стремятся поме-шать защитнику в процессе следствия сделать это за них.
Приведенные рассуждения касаются логической оценки следователем выдвинутых им версий в рамках юридического познания с точки зрения обоснованности их фактами, но ведь процесс осмысления имевшего место события (в рамках производства предварительного следствия) связан в значительной мере еще и с людьми. «Человек в правовом процессе может кардинально изменить всю познавательную ситуацию: дать какие-то важные показания, признаться в содеянном преступлении, направить следствие по ложному пути. Этот момент крайне важен и специфичен именно для юридического познания. Здесь существует возможность, искусно повлияв на участников процесса, сразу же выйти в новую познавательную ситуацию, в которой следователь или получает мощное подтверждение своей версии, или же может выйти на более правильную и обоснованную версию. Подобный ход столь соблазнителен, что нередко, как известно, ведет к нарушению закона: следователь угрозами и давлением заставляет невиновного человека признаться в преступлении, которого тот не совершал, или же взять на себя чужое правонарушение. Кроме того, возможен сговор лиц, подозреваемых в преступлении, самооговор, например, когда второстепенный участник преступления принимает на себя всю вину других, поскольку ему обещали, например, быстро вытащить из тюрьмы и отблагодарить»"5.
В соответствии с действующей уголовно-процессуальной регламентацией показания людей как участников уголовного процесса не должны иметь приоритета сами по себе, а оцениваются при изучении конкретной версии в совокупности с другими доказательствами (фактами, событиями и т. д.). В этом плане в рамках юридического познания, по нашему мнению, несколько особняком стоят показания лица, обвиняемого в совершении преступления.
115 Розин В. М. Генезис права. М., 2001. С. 132-133.
Новелла, введенная в уголовно-процессуальную правоприменительную практику вместе с УПК РФ, согласно которой не может являться доказательством показание подозреваемого или обвиняемого, данное в ходе предварительного следствия без участия адвоката (п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ), частично соответствует нашему представлению о юридическом значении для дела такого доказательства, как показания подозреваемого или обвиняемого. С учетом правового положения данного лица в уголовном процессе, позволяющего ему не только в соответствии со ст. 51 Конституции РФ не давать показаний вообще, но и давать любые показания, в том числе и явно ложные, по нашему мнению, показания лиц, обвиняемых в совершении преступления, не должны учитываться вообще как доказательство обвине-ния. Логика данного рассуждения состоит в следующем: если при-знательные показания обвиняемого (или подсудимого) не являются «царицей доказательств», то сами по себе, без совокупности других доказательств, они не могут быть положены в основу выводов суда о виновности того или иного лица в совершении преступления. Раз так, то в любом случае для признания лица виновным в совершении преступления требуется наличие такой совокупности доказательств, которая сама по себе (без признательных показаний обвиняемого или подсудимого) свидетельствует о виновности данного лица в совершении преступления. В этом случае показания подсудимого не имеют принципиального значения для окончательно императивного вывода.
Какое значение для дела тогда могут иметь признательные показания подозреваемого или обвиняемого (на стадии предварительного следствия) и подсудимого (на стадии судебного разбирательства)? На стадии предварительного следствия признательные показания подозреваемого или обвиняемого (если это чистосердечные показания лица о совершенных им действиях) позволяют следователю, не «распыляясь» на версии, сконцентрировать свои усилия на закреплении доказательств, подтверждающих правдивость версии обвиняемого. На стадии же судебного разбирательства признательные показания подсудимого могут быть свидетельством искреннего раскаяния последнего в содеянном, а также подтверждением того, что он активно способствовал следствию в раскрытии преступления, т. е. в данном случае они характеризуют личность подсудимого.
Какая цель может быть достигнута, если законодатель исключит показания лица, обвиняемого в совершении преступления, из перечня доказательств обвинения? На современном уровне «обвинительного следствия» и не отошедшего от обвинительного уклона суда исключение из доказательств обвинения показаний подозреваемого, обвиняемого и подсудимого, с одной стороны, заставит следствие и суд делать вывод о виновности лица в совершении преступления только на основе совокупности собранных по делу доказательств, а с другой стороны, в определенной мере уменьшит тягу ретивых следователей к получению от обвиняемых признательных показаний любыми средствами. А средства, как известно, не оправдывают цель, а объясняют ее истинное значение. Кроме того, «было бы нарушением всех норм... чтобы истина добывалась с помощью физической боли, как будто она коренится в мускулах и жилах несчастного. Такой подход - верное средство оправдать физически крепких злоумышленников и осудить слабых невиновных... Чувствительный невиновный признает себя виновным, надеясь тем самым прекратить страдания. И таким образом стирается разница между виновным и невиновным с помощью именно того средства, которое как раз и призвано эту разницу выявлять. Излишне было бы дополнительно иллюстрировать сказанное бесчисленными примерами того, как невиновные люди признавали себя виновными, корчась под пыткой отболи. Нет такой нации, такой эпохи, которые не давали подобных примеров. Увы, люди не меняются и не делают никаких выводов... Всякое насильственное действие спутывает и заставляет исчезнуть мельчайшие индивидуальные признаки предметов, с помощью которых иной раз правда отличается от лжи»" . Данная мысль актуальна и сегодня, хотя сформулирована два с половиной века назад.
Работа следователя, направленная на получение знания о произошедшем событии и правовую оценку изучаемого события, должна подчиняться не только законам логики, но одновременно и позитивным законам, регламентирующим следственные действия. Нарушение следователем законов логики приведет к ошибочным логическим выводам, а нарушение процессуального закона - либо к потере юридического значения какого-либо следственного действия, в ходе ко-торого закреплено то или иное доказательство, либо к утрате судебной перспективы всего уголовного дела. Таким образом, следователь, прежде чем прийти к окончательным выводам по делу, должен изучить все состоявшиеся по делу следственные действия с точки зрения соответствия их процессуальному закону. Те следственные действия, которые проведены с нарушением процессуального закона и не могут быть продублированы, должны быть исключены из перечня средств доказывания. Затем следователь должен дать логико-юридическую оценку всему, что осталось. Окончательная версия следствия должна быть правдоподобной, убедительной, обоснованной совокупностью разнообразных доказательств и выработанной на основе законности всей следственной деятельности в рамках изучаемого дела. Эта версия не должна оставлять места для сомнений в правильности полученного знания о произошедшем событии. Любые убедительные доводы и аргументы против нее могут свидетельствовать о низкой степени достоверности представлений о произошедшем событии.
Таким образом, юридическое познание в области правоприменения - это специфический вид мыслительной деятельности компетентного лица, заключающийся в субъективной интерпретации состоявшегося в прошлом жизненного события, связанного с человеческими отношениями, критическом анализе выдвинутых версий этого события, психологическом восприятии установленного знания о самом событии и его юридической оценки, знания, полученного в рамках юридико-познавательной деятельности, имеющей правовую регламентацию.
Данная характеристика юридического познания не претендует на роль единственной и абсолютно верной, но отражает наиболее сущностные стороны рассматриваемого явления. Судебное юридическое познание как одна из форм проявления юридического познания вообще обладает специфическими признаками, особенностями.

12. РАЗНОЕ

12.1. О КОНЦЕПТЕ «ЮРИДИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ»

Боруленков Юрий Петрович, к.ю.н., доцент.

Должность: заведующий кафедрой криминалистики. Место работы: Институт повышения квалификации Следственного комитета Российской Федерации. Email: [email protected]

Аннотация: Автор статьи рассматривает особенности такого явления как юридическое познание и приходит к выводу, что оно является социальногуманитарным с существенным воздействием социально-психологических факторов. Через понятие практически невозможно охватить всё многообразное его содержание, что вызывает необходимость искать существенные дополнения к традиционным попыткам логико-понятийного анализа юридического познания.

В последнее время активно возрождается термин «концепт», который становится необходимым, когда предметом исследования является личностное неявное знание, и вообще знание как рассказ. Концепт позволяет преодолеть абстрактное поня-тие«юридическое познание», существенно искажающее его природу. Это и будет юридическое познание как концепт, не сводящееся к всеобщности понятия и науки, но с необходимостью включающее человека, его принципиальную открытость истине другого, для нового опыта и коммуникации.

Ключевые слова: юридическое познание; содержание; понятие; концепт; знание; истина.

ABOUT CONCEPT «LEGAL KNOWLEDGE»

Borulenkov Yury Petrovich, PhD at law, associate professor. Position: head of forensics chair. Place of employment: Investigation committee promotional institute. E-mail: [email protected]

Annotation: The author of article considers features of such phenomenon as legal knowledge and comes to a conclusion that it is social and humanitarian with essential influence of psychological factors. Through definition it is almost impossible to capture all its diverse contents that cause to look for essential additions to traditional attempts of the logic-definitional analysis of legal knowledge.

Recently the term «concept» which becomes necessary when an object of research is the personal implicit knowledge, and in general knowledge as the story actively revives. The concept allows overcoming abstract definition «legal knowledge», essentially distorting its nature. It also will be legal knowledge as a concept, not being reduced to generality of definition and a science, but with need including the person, his basic openness to truth of another, for new experience and communication.

Keywords: legal knowledge, contents; definition; concept; knowledge; truth.

Познание как целостный феномен нельзя сводить к какой-либо одной форме, хотя бы и такой важной, как научное познание. Должны исследоваться и другие его многообразные формы, выходящие за пределы науки и критериев научного знания. Юридическое познание нуждается в научном осмыслении, поскольку это позволит не только обозначить достигнутые успехи, но и указать на имеющиеся недоработки, глубже понять тенденции его развития под воздействием мирового

научно-технического прогресса и других объективных факторов.

дическои практики, многомерностью юридического процесса, который включает в себя процессы право-образования (правотворчества) и правореализации, последний в свою очередь можно подразделить на юрисдикционный и неюрисдикционный юридические процессы2. Кроме того, перед ЮП стоит задача постижения сложных социальных явлений, например, различных аспектов частной жизни3.

Любое социальное явление, в тем более юридическое, требует осмысления и определения посредством понятия. Понятие есть объективное единство различных моментов предмета понятия, которое создано на основании правил рассудка или систематичности знаний. Оно неперсонально, непосредственно связано со знаковыми и значимыми структурами языка, выполняющего функции становления определённой мысли, независимо от общения.

При формировании правовых понятий всегда имеет место использование многообразных приёмов, таких как поиск информации, выдвижение научных идей и гипотез, разработка научных теорий и концепций, применение формализованных процедур и операций при изучении социально-правовых явлений4.Здесь присутствуют сложные логико-гносеологические процедуры, которые характеризуются как внутренне противоречивый и одновременно органически единый и взаимодополняющий познавательный процесс5.

Зародившись сначала в рамках науки философии, термин «познание» впоследствии был рассмотрен в социологической науке, однако, учитывая его содержательные свойства, а также действительное практическое существование определённого явления в правовой действительности, термин может быть включён в понятийно-категориальный аппарат юридической науки с соответствующим правовым наполнением6.

Ранее, следуя этим правилам, ЮП, например в юрисдикционном процессе, в самом общем виде мы определяли как неразрывное единство мыслительной и практической деятельности субъекта при выполнении им своих полномочий, осуществляемой в порядке, установленном правовыми нормами, и направленной

1 О структуре юридической практики см.: Карташов В.Н. Теория правовой системы общества: учебное пособие. В 2 т. Т. 1. - Ярославль, 2005. - С. 226-234.

2 О видах юридического процесса см.: Павлушина А.А. Теория юридического процесса: итоги, проблемы, перспективы развития / Под ред. В.М. Ведяхина. - Самара, 2005. - С. 240-295.

3 См.: Головкин Р.Б. Морально-правовое регулирование частной жизни в современной России: Монография. / Под общ.ред. д-ра юрид. наук, проф. В.М. Баранова. - Владимир, 2004.

4См.: Горский Д. П. Обобщение и познание. - М., 1985. - С. 1024; Панов Н. И. Методологические аспекты формирования понятийного аппарата юридической науки // Правоведение. - 2006. -№ 4. - С. 18.

5 См.: Денисов Ю. А., Спиридонов Л. И. Абстрактное и конкретное в советском правоведении. - Л., 1987. - С. 69;Сырых В. М. Логические основания обшей теории права. - Т. 1. - М., 2000. - С. 436; Панов Н. И. Методологические аспекты формирования понятийного аппарата юридической науки // Правоведение. - 2006. -№ 4. - С. 18.

6 Например, см.: Шаханов В.В. Правовые парадигмы. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Владимир. 2005; Хромушин П.Н. Правовой консалтинг: теория, техника, практика. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Владимир. 2012.

на формирование знания о произошедшем социальном событии и на определение его юридической ха-рактеристики7

В настоящее время, мы приходим к выводу, что через понятие практически невозможно охватить всё многообразное содержание такого явления как ЮП, ему тесно в рамках понятийного определения. Особенности ЮП, предопределяющие существование его оригинального содержания и выделяющие его в своеобразный вид познавательной деятельности, заключаются в следующем.

Познание юридически значимых обстоятельств осуществляется, как правило, путём ретросказательного исследования.

Важнейшим аспектом научного понимания сущности ЮП является представление о нём как о процессе -деятельности, протекающей во времени, последовательном совершении определённых действий субъекта на пути к достижению намеченного результата-этапов процесса, которые следует рассматривать как подсистемы действий определённой направленности, зависящие от типичных правовых ситуаций. Для некоторых субъектов ЮП и доказывание можно рассматривать с точки зрения цикличности процесса8.

ЮП является чувственно-рациональным и зависит от нравственного эталона познания, здравого смысла субъекта, глубины познания обстоятельств дела, правовой культуры и правопонимания, от общественнополитической идеологии, от господствующих в обществе ценностей и философской картины мира9. Субъект ЮП приобретает необходимые знания и, руководствуясь мировоззрением, профессиональным и житейским опытом, проверяет правильность своих умозаключений, осуществляет необходимую гибкую интерпретацию установленных обстоятельств дела и правовых норм.

В составе фактического знания, кроме информации собственно об объектах действительности, всегда присутствует определённый слой знания, предшествующий самому процессу познания и относящийся к априорным положениям, презумпциям, происходящим как из рационального опыта освоения действительности, так и носящих прагматический, юридико-технический характер.

На субъективном уровне структурирование знания происходит посредством нарративности10 ЮП имеет нарративную природу, в подоснове познания и обоснования предмета доказывания лежит схематизм повествования. Наше познание детерминировано - языком, правовыми, моральными нормами, предрассудками, стереотипами и т.д.И для ЮП, несомненно, существуют свои специфические когнитивные структу-

7См.: Боруленков Ю.П. Юридическое познание в процессуальной, оперативно-розыскной и частной детективной деятельности.

Владимир, 2009. - С. 63.

8См.: Боруленков Ю.П. Теоретические основы процессуального познания. - Владимир, 2006. - С. 29.

9 См.: Гаврицкий А. В. Судейское познание: теоретико-правовые аспекты: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук.- Ростов-на-Дону, 2007. - С. 6, 8.

10 НАРРАТИВ (англ. и фр. narrative - рассказ, повествование) -

понятие философии постмодерна. Термин возникает в рамках

концепции «нарративной истории», трактующей смысл историче-

ского события в контексте рассказа о событии и имманентно связанный с интерпретацией. Нарративная практика признает существование множества различных описаний действительности и отказывается признавать претензии любого из этих описаний на универсальную истинность.

ры в их соотношении с языком, психологией и телес-

ностью субъекта.

Целенаправленный практический системный рациональный познавательный характер ЮП придаёт его общая направленность, необходимость приводить знания в определённый порядок на основе логической взаимосвязанности понятий, суждений, предопределённая законом, предметом доказывания, ограниченным кругом существенных фактических обстоятельств конкретного дела, установление которых позволяет разрешить дело по существу.

ЮП подчинено одновременно законам познания, логическим законам мышления и законам, устанавливаемым государством.

Особенностью ЮП является то, что оно является опосредованным познанием и происходит в строго определённом законом порядке и только с использованием указанных в законе специфических средств.

Следует учитывать при формировании и оценке ряда доказательств очевидную заинтересованность источников содержания этих доказательств в результатах ЮП.

ЮП отличается обязательностью осуществления при наличии определённых условий, исключающей для компетентного органа свободу выбора в решении вопроса о практической реализации деятельности по решению юридического конфликта.

ЮП - это творческая деятельность субъекта правовой жизни общества, направленная на освоение социально-правовой реальности, характеризующаяся:

а) многообразием реальной юридической практики, множеством задач, решаемых компетентным органом, часто при отсутствии или недостатке исходной информации;

б) принципиальной возможностью установления каждого обстоятельства по делу разными средствами и способами;

в) вынужденностью субъекта искать новые средства, приёмы и способы действия в различных ситуациях, особенно носящих проблемный характер;

г) созданием собственного образа событий реальной действительности - юридического факта.

ЮП конкретно - осуществляется познание конкретным субъектом, конкретного обстоятельства, в конкретной обстановке, конкретными средствами.

Субъекты ЮП - не любые желающие получить знания по юридическому делу люди, а компетентный орган, лица, участвующие в деле, независимый правовой характер деятельности которыхопределяется законом или договором.

Особенностью ЮП можно отметить возможность коллективных форм принятия юридических решений по делу (суды присяжных).

В рамках ЮП возможно использование специальных познаний (привлечение специалистов).

ЮП - коммуникативная деятельность, неотъемлемой составной частью которого является многостороннее взаимодействие субъектов (государственных органов и должностных лиц) с иными участниками, что предполагает соответствующие формы сотрудничества между его субъектами и участниками, обмен информаци-

11 См.: Александров А.С. Введение в судебную лингвистику: Монография. - Н. Новгород, 2003; Александров А.С.Диспозитив доказывания и аргументация в уголовном судопроизводстве // Российский ежегодник теории права. - № 1. - 2008 / Под ред. д-ра юрид. наук А.В. Полякова. - СПб., 2009. - С. 473-497;Александров А.С. Новая теория доказательств

//iuaj.net/book/export/html/406

ей, результатами. Характер и содержание взаимодействия зависят от процессуального статуса субъектов, занятой ими позиции по делу, информационной осведомлённости. ЮП характеризуется формализованным характером общения, которое односторонне направляется властной инициативой компетентного органа в рамках требований юридических норм.

Влияние социально-психологических факторов на ЮП следует признать не только неизбежным, но и в некоторых своих аспектах играющим позитивную и детерминирующую роль.

Система социально-психологических влияний на уровне индивидуального субъекта ЮП включает в себя влияние ощущения и восприятия, мышления и речи, неявного, скрытого знания, эмоциональной сферы, мотивов, установок, бессознательных тенденций и переноса идей из других социально-культурных контекстов.

Внутригрупповые отношения, отношения между конкурирующими и сотрудничающими группами субъектов - всё это может существенно влиять на формирование результатов ЮП через приверженность парадигме или определённым стилям мышления, а также при восприятии нового знания.

Роль социально-психологических факторов на уровне группового субъекта познания ещё больше усиливается, так как стиль мышления или общее видение начинают довлеть над индивидуальным человеком и навязывают ему свои «правила игры».

Социально-психологические аспекты всей этой сложной системы взаимоотношений могут существенно влиять на ЮП.

Результат ЮП является совокупным продуктом совместной юридической деятельности. Важное значение в данном случае имеет закономерность искажения смысла информации. Она действует объективно и тем сильнее, чем большее число людей использует какой-либо массив информации на входе и на выходе любого процесса.

ЮП нельзя рассматривать в целом как сквозной процесс накопления знаний некоего единого виртуального субъекта, осуществляющего познание в рамках юридического процесса от начальной и до конечной стадии. Каждый из субъектов осуществляет познание в рамках своих специфических функций и полномочий12.

Следует заметить, что для ряда субъектов (например, защитника подсудимого, представителя гражданского истца) интерпретация установленных обстоятельств в процессе доказывания зависит от интереса иных субъектов (подсудимого, гражданского истца), независимо от собственной оценки обстоятельств де-ла13.

Особо следует учитывать возможность наличия субъекта, заинтересованного в неудаче ЮП.

Специфика ЮП заключается как в возможности реализации в отдельных ситуациях, характеризующихся противодействием со стороны заинтересованных, с помощью предусмотренных законом принудительных средств и способов, так и невозможности реализации некоторых мер без согласия на то заинтересованных или специально уполномоченных лиц.

Рассмотрение и разрешение юридических дел ограничены во времени.

12См.: Курылёв С.В. Основы теории доказывания в советском правосудии. - Минск, 1969. - С. 134.

13См.: Боруленков Ю.П. Юридическое познание в процессуальной, оперативно-розыскной и частной детективной деятельности.

Принятие решения по юридическому делу является необходимым, чем бы ни завершилось ЮП.

ЮП осуществляется в условиях, обеспечивающих права и законные интересы участников процесса.

Особенностью можно назвать и очевидный вероятный характер результатов ЮП.

Следует отметить, в каждую культурно-историческую эпоху свои стандарты законности ЮП, обоснованности и мотивированности решения компетентного органа, коренящиеся в когнитивной структуре, определяющей его убеждение в истинности, справедливости полученного знания14.

Не следует оставлять без внимания и национальные традиции формирования ЮП.

Спецификой ЮП является и то, что его можно отнести к социально-гуманитарному познанию. Познание признаётся социальным, если оно:

1) является «совместным» по форме;

2) объективно по содержанию;

3) интерсубъективно по способу трансляции;

4) имеет культурно-исторические истоки своего генезиса;

5) является ценностным по предназначению15

В самом широком смысле предмет социальногуманитарного познания - социальная реальность, которая не существует вне человеческой деятельности: она производится и воспроизводится последней. В предмет социального познания постоянно включён субъект - человек, что придаёт этому предмету исключительную сложность, поскольку здесь тесно переплетаются и взаимодействуют материальное и иде-

Нельзя не учитывать, что в ЮП значительную роль играют правовые эмоции, в которых выражается окрашенное в личностные тона отношение к правовому регулированию, юридической практике, конкретной правовой ситуации. Все субъекты при определении правовой позиции используют своё понимание, своё доверие или недоверие, свой разум и совесть17.

Как разновидность социального конфликта понимает юридический конфликт В.Н. Кудрявцев и определяет его как противоборство субъектов права в связи с применением, нарушением или толкованием правовых норм18.

Сложившийся классический идеал ЮП продолжает до сих пор разделяться и поддерживаться целым рядом учёных и исследователей. Его живучесть связана с тем, что он оставляет ЮП его специфическую роль -объективного и истинного познания. Поэтому, ратуя за объективность, не все готовы реально взглянуть на сам процесс ЮП и допустить, что там существенно воздействие социально-психологических факторов на формируемое знание.

На новом, постнеклассическом этапе развития научного знания, признавая влияние самого субъекта на

14 См.: Александров А.С.Духless русского уголовно-

процессуального права //

iuaj.net/book/export/html/161.

15 См.: Туркулец А.В. Введение в методологию социального познания. - Хабаровск, 2004. - С. 14.

В.А. Возможна ли интеграция естественных наук и наук о человеке? // Вопросы философии. - 2004. - № 3. - С. 48.

17См.: Щербаков С.В. Доказательственная сила как свойство доказательств в современном уголовном судопроизводстве России // Уголовное судопроизводство.- 2008.- № 2.- С. 20.

18 См.: Кудрявцев В.Н. Юридический конфликт // Государство и

право. - 1995. - № 9. - С. 9-10.

элементы структуры ЮП, не следует роль социальнопсихологических факторов оценивать только как негативную. Выдвижение на передний план субъектных характеристик познания приводит к изменению понимания многих эпистемологических проблем, в том

числе и релятивизма.Общность предметного мира, некоторых предпосылок и традиций, даже при различных стандартах, позволяет вести диалог, использовать систему аргументации, отличить истинное знание от неистинного, тем самым расширяя поле определённости, строгости и доказательности рассуждений, т.е. сферы достоверного и рационального20.

Мы должны «примириться с гносеологическими реалиями» - с расхождением людей в опыте, с вариациями наличной информации, неполнотой фактов, изменчивостью когнитивных ценностей, соответственно, - с различием в верованиях, суждениях, оценках. Важно занять позицию, а это значит - принять на себя ответственность, не бояться «подставиться», как говорит Решер, - ведь именно «релятивизм отражает достойную сожаления неготовность взять на себя интеллектуальную ответственность»21.

Проблема логических трудностей понятийного изображения ЮП остаётся и сегодня, и необходимо искать существенные дополнения к традиционным попыткам логико-понятийного анализа ЮП.

С XX в. «языковый интерес» прослеживается практически во всех гуманитарных дисциплинах. Несовпадение, а зачастую и просто разрыв между понятиями «смысл» и «значение»- проблемы многих логических исследований. Логики обнаружили, что в отличие от значения, которое связано с объёмом понятия, смысл располагается в какой-то другой плоскости содержательных характеристик предмета или высказывания о нём.

В последнее время отечественными логиками, методологами, а также исследователями гуманитарного знания, истории философии, культурологии активно возрождается термин «концепт» 2, который становится необходимым, когда предметом исследования становится также личностное неявное знание, вера, до- и вненаучное - вообще знание как рассказ.

В когнитивных науках «концепт» - это термин, обозначающий единицу ментальных ресурсов сознания и информационной структуры, отражающий знание и опыт человека. Термин «conceptio» имеет значение «схватывания» единичного и многообразного в акте познания.

С.С. Неретина даёт развёрнутое определение концепта в сопоставлении с понятием и принципиальном различении с ним. В отличие от понятия, «концепт формируется речью (1), осуществляющейся «по ту сторону» грамматики - в пространстве человеческой

19 РЕЛЯТИВИЗМ (лат. «относительный») - идеалистическое учение об относительности, условности и субъективности человеческого познания. Признавая относительность знаний, релятивизм отрицает объективность познания, считает, что в наших знаниях не отражается объективный мир. См.: Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова.- 4-е изд.-М., 1981. -С. 445.

См.: Микешина Л.А. Философия познания. Проблемы эпистемологии гуманитарного знания. - Изд. 2-е, дополн. - М., 2009.-

21 Решер Н. Границы когнитивного релятивизма // Вопросы философии.- 1995.-№ 4. - С. 52.

22КОНЦЕПТ (от лат. conceptus - мысль, собрание, восприятие, зачатие) - акт «схватывания» смыслов вещи (проблемы) в единстве речевого высказывания. Принцип «схватывания» связан с идеей неопределимости вещи, превосходящей рамки понятия. Концепт актуализирует отражённую в понятии онтологическую его составляющую.

души с её ритмами, энергией, внутренней жестикуляцией, интонацией (2). Концепт предельно субъектен (3). Он непременно предполагает при своем формировании другого субъекта-слушателя или читателя (4) и в ответах на его вопросы, что и рождает диспут, актуализирует свои смыслы (5). Память и воображение (6) являются неотторжимыми свойствами концепта, направленного на понимание здесь и теперь, в едином миге настоящего (7), с одной стороны, а с другой -концепт синтезирует в себе три способности души и как акт памяти ориентирован в прошлое, как акт воображения - в будущее, а как акт суждения - в настоящее (8)»23

Здесь уместно процитировать Л.А. Флоренского:«Так как никакая жизнь не может быть соизмерима с понятием, то всякое движение жизни неизбежно переливается за намеченные понятием границы...»24.

Итак, не во всех случаях мы можем пользоваться понятием и логической общностью; потребность в концепте, опирающемся на повторение, особенно существенна там, где имеется «частный мыслитель», где объект наделён сознанием, где не может быть простого обобщения индивида как «экземпляра» по законам логики Аристотеля25.

Концепт применим когда не оформились как логически определённые и «зрелые» понятия, но выражают интуитивно схватываемые состояния, как бы предшествуют собственно логическим формам - понятиям знания, понимания, рассудка. Дело здесь не просто в несовершенстве терминологии, но в необходимости выявить и зафиксировать некие феномены, не редуцируемые к строго логическим формам понятий26.

Существенно «возвысив» уровни абстрагирования даже внутри самой юридической сферы, сталкиваемся всё с теми же проблемами концепта и понятия, описания и определения, точности понятия и точности «схватывания», реальности и «фикций» и вновь обнаруживаем, что «между сознанием и реальностью поис-тине зияет пропасть смысла»27.

Концепт позволит выстроить своего рода архитектонику Юп. По существу, он стремится преодолеть абстрактное понятие ЮП, существенно искажающее его природу; критически относится к попыткам выйти на рефлексию ЮП объективистскими методами естественных наук, обосновывает необходимость построения особого конструкта «ЮП», не совпадающего по объёму с понятием ЮП и в «полноте конкретности» преодолевающего присущую наукам идеализацию и внеисторичность ЮП.

Это и будет ЮПкакконцепт, не сводящееся к всеобщности понятия и науки, но с необходимостью включающее человека, его принципиальную открытость для предания и нового опыта, для коммуникации как диалога «Я» и «Ты», где «Я» осознает свою историческую обусловленность и открытость истине другого.

Активное привлечение и использование концептов наряду с понятиями - это признак дальнейшего разви-

23 См.: Неретина С.С. Концептуализм Абеляра.- М.:, 1994. - С. 141.

24Флоренский Л.А. Столп и утверждение истины. Т. 1. (I).-M., 1990.- С. 5-7.

25 См.: Микешина Л.А. Философия познания. - С. 437.

26 Mikeshina L.A. «Concept» Phenomenon in Hermeneutic Context // Concepts. Conceptology and Concept-oriented Knowledge Bases. -Arkhangelsk, 1998. - P. 29-30.

27 ГуссерльЭ. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. - М, 1994. - С. 11.

тия рациональной модели интеллекта и расширения содержания самого представления о рациональности.

Назрела необходимость формирования нового образа ЮП, учитывающего «человеческий фактор» и ориентированного на гуманные цели и ценности, формирующиеся самим человечеством в процессе его историко-культурного развития.

Рецензия

на статью заведующего кафедрой криминалистики Института повышения квалификации Следственного комитета Российской Федерации, к.ю.н, доцента Бору-ленкова Ю.П.

О концепте «юридическое познание» Москва, 2012.

Автор выделяет особенности юридического познания, предопределяющие существование его оригинального содержания и выделяющие его в своеобразный вид познавательной деятельности. Отмечается, что юридическое познание является чувственнорациональным и зависит от нравственного эталона познания, здравого смысла субъекта, глубины познания обстоятельств дела, правовой культуры и право-понимания, от общественно-политической идеологии, от господствующих в обществе ценностей и философской картины мира. Субъект юридического познания приобретает необходимые знания и, руководствуясь мировоззрением, профессиональным и житейским опытом, проверяет правильность своих умозаключений, осуществляет необходимую гибкую интерпретацию установленных обстоятельств дела и правовых норм.

Автор приходит к выводу, что через понятие практически невозможно охватить всё многообразное содержание юридического познания. И предлагает использовать термин «концепт», который применим, когда не оформились как логически определённые и «зрелые» понятия, и выражает интуитивно схватываемые состояния, как бы предшествующие собственно логическим формам - понятиям знания, понимания, рассудка. Автор указывает, что дело в необходимости выявить и зафиксировать некие феномены, не редуцируемые к строго логическим формам понятий.

Автор отмечает, что назрела необходимость формирования нового образа юридического познания, учитывающего человеческий фактор и ориентированного на гуманные цели и ценности, формирующиеся самим человечеством в процессе его историко-культурного развития.

Представленные материалы не содержат секретных сведений и могут быть опубликованы в открытой печати.

С учётом выше изложенного, статья Боруленкова Ю.П. «О концепте «юридическое познание» может быть допущена к публикации.

Доктор юридических наук,

профессор Р.Б. Головкин

Правопонимание - это цельная, взаимосвязанная концепция правовых идей, обладающих особым набором свойств. Право представляет собой государственно установленные нормы, оформленные в писаном законе или правовом обычае. Такова основа позитивного права, которое с течением времени стали отождествлять с законом.

С момента возникновения основ государства и права многое изменилось в представлении о них. Право, как и государство, претерпело множество значительных изменений, и в первую очередь - в понимании и восприятии самой идеи права. По большому счету можно выделить два типа правопонимания, основываясь на критерии соотношения права и закона:

1) юридический (от jus - право)

2) легистский тип правопонимания (от lex - закон).

Для юридического правопонимания вопрос "что такое право?" - подлинный. Для легистов нет такой проблемы, так как для них право - это только официально действующее законодательство. Суть такой классификации типов правопонимания состоит в различии или отождествлении понятий "право" и "закон".

Для теории государства и права вопрос о типе правопонимания имеет решающее значение, так как определяется именно им. С одной стороны, многообразие типов правопонимания дает почву для критики, с другой - вносит неясность и может кардинально перестроить всю систему взглядов юриспруденции.

Значение типологии обусловлено тем, что именно определенный тип правопонимания определяет парадигму, принцип и образец (смысловую модель) соответствующего философского познания права и государства, собственно теоретико-правовое содержание, предмет и метод соответствующей концепции философии права.

Типологию правопонимания, т.е. определенную классификацию различных видов трактовки права и их разбивку на однотипные (однородные) группы, можно проводить по разным основаниям (критериям). С точки зрения сформулированного определения предмета философии права существенное значение имеет выделение следующих трех типов правопонимания: легистского, естественно-правового и либертарно-юридического, а также психологическое правопонимание Л.И. Петражицкого.

1. Легистский тип правопонимания

Название “легистское” происходит от латинского lex - iegis (закон). Также, “право” - это латинское ius, происходящее, скорее всего, от санскритского iu, что значило “вязать”, “связывать”.

Правом считают нормы законов и подзаконных нормативных актов независимо от их содержания. Создатели легистского позитивизма - в Англии - Д. Остин, в Германии - П. Лабанд, в России - Г. Ф. Шершеневич. Они утверждали, что только законодательные тексты, законы - доступные явления для науки и наука может изучать право только как явление доступное познанию. На этом основании легисты делают вывод, что право в научном понимании - это закон. Для понятия права не важны предписания норм, главное - нормы установлены или санкционированы государством. С позиции позитивистов право - это то, что приказывает государство, право продукт законодательной деятельности государства.

Таким образом, в легистском позитивизме понятие права определяется через понятие государства, без которого с позиции сторонников подобного правопонимания не может быть и права. Право, согласно легизму, - это произвольный продукт государства, его приказ (принудительное установление, правило, акт, норма). Государство первично, право вторично. Закон и власть могут решить любые общественные проблемы и, более того, законодатель устанавливает общественные отношения, предписывая как все должно быть. Легисты признают, что реальные отношения существуют в обществе помимо закона, но они хаотичны и только применение к этим отношениям правового регулирования превращает их в правовые отношения, содержание которых может быть изменено законодателем.

Легисты отождествляют право силе, насилию. Нормативные акты противоречащие закону, по мнению легистов, все же являются правовыми актами и будут действовать до их отмены, поскольку за ними стоит принудительная сила государства.

Отрицая естественные и неотчуждаемые права человека (права человека по отношению к государству), легисты признают основные права и свободы граждан, установленные государством. При этом, государство, даровавшее права и свободы, может их и отменить в любой момент, поскольку оно соблюдает их по доброй воле.

Являясь разновидностью легистского правопонимания, марксизм - ленинизм определяет свое понимание права через понятие государства. Государство понимается как политическая организация господствующего в обществе класса. Право - это воля господствующего класса, выраженная через государство. К классическому легистскому правопониманию марксизм - ленинизм добавляет лишь то, что законы выражают социально - экономически обусловленную волю господствующего класса, хотя “истинные” легисты исключали из понятия права, что именно выражают законы. Но принцип прежний - воля господствующего класса, независимо от ее содержания, считается правом, поскольку она выражена в законе. Есть верховная власть, и любой ее нормативный приказ есть право, т.к. он облечен в форму закона.

Родоначальником и крупнейшим представителем легистского неопозитивизма, возникшего в первой половине XX века, был Ганс Кельзен. Кельзен автор большого числа работ по общей теории права и государства, по конституционному и международному праву. Если позитивизм объяснял понятие права через понятие государства, т.е. как нечто вторичное по отношению к верховной власти, то неопозитивизм объяснял право “в чистом виде”. Под чистой теорией права Кельзен понимал доктрину, из которой устранены все элементы, чуждые юридической науке. Кельзен был убежден, что юридическая наука призвана заниматься не социальными предпосылками или нравственными основаниями правовых установлений, а специфически юридическим (нормативным) содержанием права. Кельзен определяет право как совокупность норм, осуществляемых в принудительном порядке. При этом не подвергалось сомнению, что право “как оно есть” - это законы и другие, официально изданные акты независимо от их содержания, норма закона не может быть “хорошей” или “плохой”. По учению Кельзена, право старше государства. Оно возникло еще в первобытную эпоху, когда общество установило монополию на применение силы в целях обеспечения коллективной безопасности. Впоследствии правовое сообщество перерастает в государство, где функции принуждения осуществляются централизованным путем, специально созданными органами власти. С образованием таких органов децентрализованные способы принуждения сохраняются за рамками государства - в области международных отношений. Современное право Кельзен рассматривает как совокупность государственных правопорядков и децентрализованного международного права. В национальных правовых системах нормы согласованы между собой и располагаются по ступеням, образуя иерархию в виде пирамиды. На вершине этой пирамиды находятся нормы конституций, которые предписывают соблюдение законов. Законы, противоречащие конституции также должны выполняться до их отмены в порядке предусмотренной процедуры.

Для легистского типа правопонимания характерно отождествление права (как определенной объективной сущности, независимой от воли и произвола официальной власти) и закона (как принудительно-обязательного установления власти). Для легизма и в целом "юридического позитивизма" весьма характерны пренебрежение правами человека и гражданина, апология власти и гипертрофия ее нормотворческих возможностей. В этом смысле легизм представляет собой нормативное выражение авторитаризма. Пафос и устремления легизма - подчинение всех властно-приказным правилам и установлениям. Здесь повсюду господствует взгляд на человека как на подчиненный объект власти, а не свободное существо. К основным идеям и положениям "юридического позитивизма" относятся трактовка права как творения власти, властная принудительность как в конечном счете единственная отличительная особенность права, формально-логический и юридико-догматический методы анализа права, "очищение" учения о праве от разного рода "метафизических" положений о сущности, природе, причинах, ценностях права и т.д.

Подобные представления в XIX в. развивали Д. Остин, Ш. Амос и др. в Англии, Б. Виндшайд, К. Гербер, К. Бергбом, П. Лабанд, А. Цительман и др. в Германии, Кабанту и др. во Франции, Е.В. Васьковский, А.Х. Гольмстен, Д.Д. Гримм, С. В. Пахман, Г.Ф. Шершеневич и др. в России. В ХХ в. этот подход представлен такими направлениями "юридического" неопозитивизма, как "реформированная общим языковедением юриспруденция" В. Д. Каткова, "чистое учение о праве " Г. Кельзена, "концепция права" Г. Харта и т.д.

Своим приказом государственная власть порождает право - таково кредо данного типа правопонимания. С этой точки зрения все, что приказывает власть, есть право. Отличие права от произвола тем самым в принципе лишается объективного и содержательного смысла и имеет для приверженцев такого подхода лишь субъективный и формальный характер: явный произвол, санкционируемый определенным субъектом (органом государства) в определенной форме (в форме того или иного акта - закона, указа, рескрипта, постановления, циркуляра и т.д.), признается правом. В легистско-позитивистской трактовке за приказом государственной власти признаются магические возможности. Получается, что подобным приказом решаются задачи не только субъективного характера (формулирование норм законодательства), но и объективного плана (формирование, создание самого права), а также собственно научного профиля (выявление специфики права, его отличия от иных социальных норм и т.д.). В силу позитивистско-прагматической ориентированности легистская юриспруденция занята уяснением и рассмотрением двух основных эмпирических фактов:

1) выявлением, классификацией и систематизацией самих видов (форм) этих приказаний (принудительно-обязательных установлений) официальной власти, т.е. так называемых формальных источников действующего права (позитивного права, закона),

2) выяснением мнения (позиции) законодателя, т.е. нормативно-регулятивного содержания соответствующих приказаний государственной власти как источников (форм) действующего права.

Легизм (во всех его вариантах - от старого легизма и этатистского толкования права до современных аналитических и нормативистских концепций юридического позитивизма), отождествляя право и закон (позитивное право), отрывает закон как правовое явление от его правовой сущности, отрицает объективные правовые свойства, качества, характеристики закона, трактует его как продукт воли (и произвола) законоустанавливающей власти. Поэтому специфика права, под которым позитивисты имеют в виду закон (позитивное право), неизбежно сводится при таком правопонимании к принудительному характеру права. Причем эта принудительность права трактуется не как следствие каких-либо объективных свойств и требований права, а как исходный правообразующий и правоопределяющий фактор, как силовой (и насильственный) первоисточник права. Сила (сила власти) здесь рождает насильственное, приказное право.

Широкое распространение в легистской литературе получило определение понятия права как системы норм, установленных или санкционированных государством и обеспеченных его принудительной силой. То, что положения (нормы) официально действующего (позитивного) права установлены государством и обеспечены государственным принуждением, верно, но этого недостаточно для надлежащего понятия права, для трактовки подобных официально-властных установлений (норм) как именно правовых явлений (явлений правовой сущности), как права вообще, поскольку в таком легистском определении нет никакого критерия для того, чтобы отличить право от произвола, правовую норму - от произвольного установления власти, правовой закон - от антиправового закона.

2. Естественный тип правопонимания

Политическая и правовая жизнь общества должна соответствовать требованиям естественного права, которые вытекают из природы человека и гражданина. В этой связи действующее в государстве законодательство призвано закреплять и обеспечивать права и свободы людей, обусловленные их естественной природой.

Теория естественного права покоится на признании цивилизации, которые имеют приоритетное значение. Идеи справедливости, добра, не отчуждаемости прав и свобод человека, господство разума и т.п. - вот тот не полный перечень ценностей, которые должны быть положены в основу существования общества и государства.

Естественное выводится из разумной природы человека, из свободы его воли, цивилизованного способа существования в определенном сообществе. Причем человеку не даруются властью права и свободы они принадлежат ему от рождения и должны беспрепятственно осуществляться. Именно господство в праве общих абстрактных принципов (свободы, справедливости, каждому свое, уважение друг друга, общего блага и т.д.) отличают эту теорию от других теорий.

Универсальный естественноправовой принцип (и равным образом - универсальное понятие и универсальное модель естественного права) в силу своей абсолютной ценностной природы воплощает собой всеобщую абстракцию ценности, но не сводится к какой-то одной определенной ценности (например, справедливости, равенству, разумности, истинности, достоинству человека и т.д.) либо к какой-то конкретно определенной их совокупности. Абстракция безусловной и абсолютной ценности естественного права вообще, т.е. абстрактной идеи естественного права, остается здесь (на уровне универсального принципа, понятия и модели естественного права) совершенно не конкретизированной в виде определенных правообразующих ценностей, хотя вместе с тем ни одна из возможных таких ценностей и не отрицается. Одним из важных (в социально-политическом и идейно-мировоззренческом отношениях) направлений такого обновления естественного права, во многом содействовавшего его послевоенному «ренессансу», стала антитоталитарная переинтерпретация естественноправовых идей и ценностей.

Определяющее значение для различных концепций естественноправового (юснатуралистского) типа правопонимания имеет различение естественного права и позитивного права.

Такое различение в разных концепциях прошлого и современности выражается и в иных формулировках и терминах. Например, естественное право нередко обозначается как право по природе, как неизменное право, как подлинное право, как разумное право, как философское право, как идея права, как право в собственном смысле, как правильное право и т.д. Соответственно и позитивное право обозначается по-разному: как искусственное (неестественное) право, как человеческое право, как волеустановленное (волевое) право, как изменчивое право, как условное право, как неподлинное право и т.д.

Для сторонников юснатуралистского подхода естественное право (в его религиозной версии или светской трактовке с позиций философии права, юриспруденции, этики, социальной философии и т.д.) как единственно подлинное, разумное, нравственное и справедливое право дано самой природой и коренится в объективной природе - в природе бога или человека, в физической, духовной или социальной природе, в "природе вещей" и т.д.

Авторы различных естественноправовых концепций по-разному представляют себе конкретное содержание естественного права. При этом как естественное право трактуются такие различные феномены, как природное равенство и свобода всех людей, естественное право на неравенство и привилегии, естественное право людей на достоинство, те или иные неотчуждаемые права и свободы человека (от отдельных таких прав и свобод до современных мировых стандартов в этой области) и т.д.

Позитивное право, напротив, рассматривается юснатуралистами как отклонение (как игнорирование, искажение, отрицание и т.д.) от естественного права, как искусственное, ошибочное или произвольное установление людей (официальных властей).

Естественноправовому подходу присущи как достоинства теоретического и практического порядка (поиски объективной сущности права, провозглашение естественной свободы и равенства всех людей, неотчуждаемых прав и свобод человека, идей правового государства и т.д.), так и недостатки смешение права с неправовыми явлениями - моралью, нравственностью, религией и т.д., формально-правового - с фактически-содержательным, отсутствие четкого формализованного критерия отличия права от всего неправового, невнимание к позитивному праву и отсутствие необходимой взаимосвязи между естественным и позитивным правом и т.д.). В естественноправовых концепциях содержатся в той или иной мере определенные элементы и моменты юридического подхода к праву. И в этом смысле различение естественного права и позитивного права можно интерпретировать как частный случай и архаичный вариант (хронологически первый, практически весьма доступный для обыденного восприятия и до сих пор наиболее распространенный) общей теории различения и соотношения права и закона, сформулированной с позиций либертарно-юридического правопонимания.

В целом в собственно теоретическом отношении различение (а по сути дела - противопоставление) естественного права и позитивного права представляет собой весьма условную, неразвитую и внутренне противоречивую концепцию правопонимания.

Существенный недостаток естественноправового подхода состоит в неверной трактовке ключевой проблемы философии права - различения и соотношения сущности и явления в праве. Предложенное данным подходом различение и соотношение естественного права и позитивного права - это не соотношение (с поисками путей и условий их совпадения и критикой случаев несовпадения) правовой сущности (в виде естественного права) и правового явления (в виде позитивного права), а противопоставление (зачастую - антагонизм) естественного права (как единственного подлинного права - и подлинной правовой сущности, и вместе с тем подлинного правового явления) и позитивного права (как неподлинного права - неподлинного и как сущность, и как явление). Поиски необходимых взаимосвязей между сущностью и явлением в праве здесь подменяются умозрительным конструированием подлинного права (естественного права как сущности и одновременно как реально действующего правового явления) и игнорированием тем самым официально действующего общеобязательного позитивного права.

То, что юснатуралисты говорят об объективной сущности права, - это сущность не государственно устанавливаемого позитивного права, а лишь их версии естественного права, которому к тому же произвольно приписываются свойства реального, фактически действующего правового явления.

Естественное право, таким образом, - это не только естественно данное, но и естественно действующее право. Отсюда и присущий естественно-правовым концепциям правовой дуализм - представление о двух одновременно действующих системах права (права естественного и права официального).

В естественно-правовых учениях по сути дела игнорируются специфический смысл и особенности соотношения сущности и явления в праве, особый (публично-властный) характер процесса позитивации (государственного признания, выражения и установления) сущности права в виде официально действующего в данном месте и в данное время правового явления (закона, позитивного права).

Представителей юснатурализма интересует не столько совершенствование официально действующего (неподлинного) позитивного права и превращение его в подлинное позитивное право в духе их понимания смысла и свойств естественного права, т.е. не достижение такого позитивного права, которое выражало бы определенные сущностные свойства естественного права, сколько само по себе естественное право, которое как единственное подлинное право воплощает правовую сущность, а потому и непосредственно (естественно) действует как реальное правовое явление.

В юснатурализме отсутствует свое понятие правового закона, т.е. позитивного права, воплощающего сущность права, поскольку естественно-правовая сущность уже воплощена в естественно-правовом явлении, так что сущность и явление здесь составляют некое нерасторжимое естественно-правовое единство, монолитное целое - в виде того или иного естественно-правового положения (определенного требования, принципа, набора естественных прав и т.д.). Поэтому невозможно в государственном порядке позитивировать (т.е. официально-властно признать, выразить и закрепить в положениях позитивного права) некую естественно-правовую сущность, отделенную от естественно-правового явления.

С позиций юснатурализма нельзя, например, пытаясь определить понятие правового закона, сказать, что право - это соответствующая естественно-правовой сущности (или воплощающая эту сущность) система норм, установленных или санкционированных государством и обеспеченных государственным принуждением, так как, согласно логике юснатурализма, необходимо позитивировать (официально признать, санкционировать, возвести в общеобязательный закон) все данное естественное право в целом (как нерасторжимое единство сущности и явления), а не только одну естественно-правовую сущность, которая как таковая неотделяема от естественно-правового явления. Это означает, что законодатель в правовом законе должен:

1) закрепить перечень определенных положений самого естественного права,

2) санкционировать (т.е. официально признать их юридическую силу) другие (не вошедшие в этот перечень) общепризнанные положения естественного права,

3) признать приоритетное значение этих прямо закрепленных или санкционированных положений естественного права перед всеми остальными источниками и нормами позитивного права,

4) закрепить запрет издания и юридическую ничтожность актов и норм, отрицающих или умаляющих соответствующие положения естественного права.

Примерно такая логика лежит в основе действующей Конституции Российской Федерации, которая исходит из определенной версии юснатуралистского правопонимания.

Однако подобная конструкция правового закона, в которой естественное право согласованно сочеталось бы с позитивным правом, не получила в самих юснатуралистских учениях (в силу их односторонности, невнимания к позитивному праву, отсутствия концепции правового закона и т.д.) надлежащего теоретического осмысления и обоснования.

3. Либертарно-юридический тип правопонимания

легистский позитивизм либертарный правопонимание

Согласно данному подходу под правом понимается нормативное выражение принципа формального равенства, который, в свою очередь, включает единство трех компонентов: равной для всех нормы и меры, свободы и справедливости.

Либертарное правопонимание трактует право как формальное равенство свободных индивидов, как всеобщую форму свободу людей. Либертарный тип правопонимания проводит различие права и закона, объясняя приоритет права перед законом, приоритет содержания перед формой.

В основе либертарно-юридического типа правопонимания лежит принцип формального равенства. Принуждение в обществе необходимо ради защиты права от нарушений, а не для подавления свободы. Причем свобода индивида - свобода в общественных отношениях, признаваемая и утверждаемая в форме правоспособности и правосубъектности. Правовые нормы возникают и действуют наряду с моральными, религиозными и политическими нормами. Право определяет меру, количество свободы индивида. Признание различных индивидов формально равными - это признание их возможности приобрести те или иные права на соответствующие блага. Мораль и религия определяют пределы свободы не так, как это делает право. Человек воспринимается и моралью с религией и правом как субъект соответствующих отношений. Мораль, религия, право и другие нормы есть социальные регуляторы, социальные нормы, определяемые духовной и материальной культурой общества. Право гарантирует человеку свободу совести и вероисповедания, регулирует внешнее поведение человека, автономизируя человека как субъекта права. Моральные и религиозные нормы могут запрещать использование возможностей правовой свободы, выступая в качестве “определителя” меры свободы людей в формальном правовом поле. Право безразлично к нормам морали и религии, допуская эгоистичные интересы человека как автономного индивида.

Итак, право отличается от других социальных норм тем, что ставит участников правового общения в положение формально равных и формально независимых друг от друга субъектов, равных в своей свободе. Предмет познания либертарного правопонимания - “чистое” право, что сближает и одновременно противопоставляет либертарную теорию с “чистым” правопониманием Кельзена, как последователя легистского правопонимания (позитивного права).

Правовое равенство - это формальное равенство в свободе, которое не зависит от социальных, имущественных, семейных и иных различий между людьми. Свобода всех участников правового общения может быть только равной. Разное количество свободы - это не право, а привилегии.

Основные постулаты либертарного правопонимания:

1. право - это нормы и требования свободы людей;

2. правовые нормы и требования обязательны для всех, и поэтому они должны быть зафиксированы в форме законов;

3. права человека составляют основу права;

4. государство - это особая организация власти в обществе, которая признает и соблюдает свободу подвластных хотя бы в минимальной мере. Сущность государства - это власть, подчиненная праву.

Превращение права в закон, его “позитивация”, придает праву определение общеобязательного, официально признанного и установленного как закон. Но закон может как соответствовать, так и противоречить праву, быть нормативной формой признания, как права, так и иных не правовых требований. Правовой закон - это право, выраженное в официальной форме - форме закона. Несоответствие закона праву может быть следствием неправового государственного строя либо неправовой позиции законодателя. Конечно, сущность такого сложного и многогранного явления как право познать до конца достаточно трудно. И либертарная концепция лишь одна из множества других концепций, делающих попытку познать сущность права. Однако, она может сыграть позитивную роль, так как решительно порывает с узконормативной и во многом заидеологизированной трактовкой, бывшей ведущей в недалеком прошлом.

Либертарное правопонимание направлено как против легизма так и против социологического подхода к праву, т.е. против смешения права с неправовыми социальными нормами. Право - это система норм и полномочий свободного общественно - политического существования формально равных субъектов (индивидов и организаций). Правовые нормы и полномочия (требования, притязания) должны быть сформулированы в законах и других общеобязательных актах государства, т.е. должны признаваться, соблюдаться и защищаться государством. Закон - это официальный властный акт, формулирующий социальные нормы и требования, полномочия и т.д., придающий им общеобязательный характер, подкрепляющий их принудительной силой политической силой политической власти и устанавливающий санкции за их нарушение. Законы могут быть формой как правовых, так и неправовых норм.

Также либертарно-юридическое правопонимание включает в себя не только понимание права (как сущности права, так и правового явления в форме правового закона), но и правовое понимание государства как институционально-властной формы выражения и действия принципа формального равенства, как правовой формы организации всеобщей публичной власти.

Понятие "равенство" представляет собой определенную абстракцию, т.е. является результатом сознательного (мыслительного) абстрагирования от тех различий, которые присущи уравниваемым объектам. Уравнивание предполагает различие уравниваемых объектов и вместе с тем несущественность этих различий (т.е. возможность и необходимость абстрагироваться от таких различий) с точки зрения соответствующего основания (критерия) уравнивания.

Так, уравнивание разных объектов по числовому основанию (для определения счета, веса и т.д.) абстрагируется от всех их содержательных различий (индивидуальных, видовых, родовых).

В этом русле сформировалась математика, где составление и решение уравнений играет ключевую роль и где равенство, "очищенное" от качественных различий, доведено до абсолютной абстракции количественных определений.

Правовое равенство не столь абстрактно, как числовое равенство в математике. Основанием (и критерием) правового уравнивания различных людей является свобода индивида в общественных отношениях, признаваемая и утверждаемая в форме его правоспособности и правосубъектности.

Формальное равенство как сущность и принцип права включает в себя три взаимосвязанных, взаимодополняющих и взаимно предполагающих (подразумевающих друг друга) составных компонента, три сущностных свойства права:

1) всеобщую равную меру (норму),

2) формальную свободу всех адресатов этой равной регулятивной меры (нормы),

3) всеобщую справедливость этой одинаково равной для всех формы регуляции.

В либертарно-юридической теории правопонимания и концепции философии права преодолены присущие юснатурализму и легизму антагонистические крайности и недостатки при трактовке проблем различения и соотношения правовой сущности и правового явления, права и закона.

В рамках либертарно-юридического подхода взаимосвязь сущности и явления в праве носит необходимый и закономерный характер: объективная правовая сущность (формальное равенство) - это сущность определенного реального правового явления (устанавливаемого государством общеобязательного закона, выражающего свойства и требования принципа формального равенства), а правовое явление (общеобязательный закон, выражающий свойства и требования принципа формального равенства) - это явление (проявление) именно и только данной определенной сущности (формального равенства). Правовая сущность (формальное равенство) проявляет себя в общеобязательном законе (правовом явлении действительности), а правовое явление (общеобязательный закон) проявляет, выражает во внешней реальной действительности правовую сущность (формальное равенство).

Только на основе и с учетом такой необходимой связи между правовой сущностью и правовым явлением возможно достижение их искомого единства в виде правового закона, т.е. устанавливаемого государством и официально действующего общеобязательного позитивного права, выражающего в нормативно-конкретизированной форме свойства и требования принципа формального равенства. С позиций легизма и юснатурализма такое единство правовой сущности и правового явления в виде правового закона недостижимо.

Данное принципиальное обстоятельство свидетельствует о том, что либертарно-юридический подход выражает теоретически более развитую, чем юснатурализм или легизм, концепцию правопонимания и трактовки предмета философии права.

Данный тип правопонимания и соответствующую концепцию философии права мы называем юридико-либертарной (или либертарной), поскольку, согласно нашей трактовке, право - это всеобщая и необходимая форма свободы людей, а свобода (ее бытие и реализация) в социальной жизни возможна и действительна лишь как право, только в форме права.

Право, подразумеваемое либертарными правопониманием, - это лишь необходимый правовой минимум, то, без чего нет и не может быть права вообще, в том числе и правового закона.

4. Психологическое правопонимание Л.И. Петражицкого

Основано на отождествлении права и закона. Согласно этой теории реальность состоит лишь из физических объектов и живых организмов, с одной стороны, и психических феноменов - с другой. Воображаемые, вербальные и абстрактные объекты не имеют собственного существования как независимая реальность.

Наблюдение является фундаментальным методом изучения всех явлений, принадлежащих как к физическому, так и духовному миру.

Правовые феномены появляются в сознании человека, когда он испытывает ощущения, связанные с правами и обязанностями в определенный момент времени. Самонаблюдение этих феноменов необходимо для их познания. Мы можем познавать только те психические феномены, которые сами испытывали на собственном опыте. Однако наши внутренние психические акты могут быть подвергнуты также и внешнему наблюдению, поскольку при коммуникации с другими людьми они выражаются в телесных движениях, таких, как жесты, речь и т.д. Наблюдая за подобными действиями других людей, мы полагаем, что они основаны на аналогичном психическом опыте.

Таким образом, Петражицкий считает, что научный метод познания является объединенным методом внутреннего и внешнего наблюдения. В соответствии с этим изучение права представляет собой исследование различных классов внешних проявлений правового опыта и различий между элементами этого опыта и проявлениями связанных с ними психических процессов. Этот метод может быть простым или экспериментальным. Экспериментальный метод так же применим к этим исследованиям, как и к изучению любой области психического опыта других людей.

Эти позитивистские и эмпирические основания приводят Петражицкого к тому, что он не рассматривает юридические правила и абстрактные правовые принципы в качестве решающего элемента для понимания правовых феноменов, а исследует действительные механизмы человеческого сознания, испытывающего чувство долга и правоты своих притязаний. Право и мораль присутствуют в нашем опыте, имеющем отношение к выполнению обязанностей. Они представляют собой психологический опыт человека, содержащий позитивную или негативную оценку и динамическое осознание долга. Негативная оценка происходит тогда, когда, обдумывая какое-либо действие или наблюдая его, мы испытываем отсутствие желания его совершить или отвращение к нему - чувства, вызванные властным мистическим влиянием, исходящим как бы от высшей силы. Позитивная оценка совершается тогда, когда во время такого обдумывания или наблюдения мы испытываем чувство одобрения и влечения, сопровождающееся толчком, импульсом или желанием совершить указанное действие, чувство, которое также исходит свыше от властной мистической силы.

Поэтому право или мораль являются проекцией нашего правового или морального эмоционального опыта. Существуют эмоции двух видов: во-первых, это эмоции, направленные на конкретный, ясно обозначенный объект, как, например, эмоции влечения, в которых объект нас привлекает (т.е. голод, жажда), и эмоции отвращения, в которых объект нас отталкивает (страх); и, во-вторых, абстрактные или незаполненные эмоции, которые могут иметь отношение к самым разнообразным действиям в качестве стимула и объекта. Правовые, моральные и эстетические эмоции относятся к этой категории.

Итак, по теории Петражицкого, как право, так и мораль принадлежат к области психики. Они различаются по разным типам эмоций. В моральном опыте присутствует лишь осознание долга, другими словами, властное желание воспрепятствовать приближающемуся действию, которое, однако, не сопровождается убеждением, что кто-то другой имеет право на его неисполнение, или властный импульс совершить некоторое действие, которое, однако не сопровождается убеждением, что кто-то другой имеет право на его исполнение. Примером этому может служить вопрос о том, подавать ли милостыню нищему. В правовом опыте чувство собственного или чужого долга сопровождается убеждением, что другой человек имеет на это право.

Таким образом, правовые эмоции являются императивно-атрибутивными в отношении притязаний или прав в одно и то же время. Поэтому если моральные обязательства носят общий характер, то правовые обязанности имеют тенденцию быть более конкретными в отношении должного. Исходя из этого, Петражицкий делает заключение, что моральных прав не существует вообще. Вся сфера справедливости (интуитивные законы) принадлежит праву, поскольку справедливость является процессом, происходящим в пределах правовой психологии. Дело заключается не в том, что моральные чувства влияют на юридические правила и изменяют их, как утверждают традиционные теории права, а в том, что эмоции интуитивного права производят изменения в позитивном и официальном праве.

Последствием того, что императивно-атрибутивный характер рассматривается в качестве отличительной черты права, явилось распространение действия права на более широкую область, чем это традиционно принято. Как указывает Петражицкий, оно включает игры, спорт, поведение детей родителей и горничных в домашней обстановке, поведение учителей, правила общественного гостеприимства и этикета, религиозное право, отношения между членами криминальных групп, отношения между возлюбленными, друзьями и родственниками и т.п.

На основе императивно-атрибутивного опыта Петражицкий делит право на две категории: 1) интуитивное и позитивное право и 2) официальное и неофициальное право.

Разделение права на интуитивное и позитивное охватывает императивно-атрибутивный опыт, который является абсолютно независимым от идеи каких-либо властно нормативных фактов, таких, как постановления, обычаи и т.д.

Интуитивное право отличается от позитивного права не в том, что интуитивное право является желаемым или идеальным правом, а позитивное право реально существующим; различие состоит в том, относится или нет императивно-атрибутивный опыт к нормативным фактам. Содержание интуитивного права является интеллектуальным и характеризуется отсутствием идеи нормативных фактов. Из этого следуют четыре вывода.

1) Содержание интуитивного права индивидуально разнообразно, поскольку это содержание определяется индивидуальными условиями каждой личности, хотя может случиться, что эти условия являются общими для некоторых индивидов, что ведет к сходству их интуитивного права. Позитивное право, с другой стороны, обладает единой структурой правил для больших или меньших человеческих сообществ, поскольку его содержание определяется представлениями о внешних фактах.

2) Указания интуитивного права соответствуют индивидуальным обстоятельствам конкретной человеческой жизни, в то время как указания позитивного права держатся в некоторых границах благодаря предопределенной структуре взглядов, обычаев или решений, которые игнорируют индивидуальные особенности.

3) Интуитивное право развивается постепенно и симметрично, свободно варьируясь и адаптируясь к изменяющимся условиям, в то время как позитивное право отстает от существующих в данное время духовных и экономических условий благодаря фиксации его положений нормативными фактами, являющимися фактами прошедшего времени.

По теории Петражицкого, право выполняет две общественные функции, а именно: дистрибутивную функцию и организационную функцию. Дистрибутивная функция заключается в распределении предметов, имеющих экономическую ценность, главным образом посредством концепции собственности. Организационная функция заключается в придании некоторым лицам права издавать повеления и придании другим обязанности подчиняться этим повелениям.

У психологической теории права есть ряд существенных недостатков: 1.) слишком расширена граница права, и в его сфере оказываются самые различные отношения, включая спорт, игры и т. д. 2.) не разработан и не указан научный критерий для определения положительных и отрицательных качеств интуитивного права. 3.) не учитывается то, что право - не только субъективное явление.

Предметом теории государства и права в этом случае является человеческая психика, психология и ее тайны.

Глобальной задачей сообщества юристов является торжество справедливости в отношениях между индивидами, организациями и остальными субъектами социальной жизни. Выполнение этой задачи требует решения множества технологических проблем (законы, институты, деятельность судов и т. п.). Эти проблемы и являются первым вектором, направляющим юридическое познание. Второй вектор - сама справедливость. Но ее постижением юристы занимаются совместно с представителями других «специальностей». Глобальной задачей сообщества юристов является торжество справедливости (философов, моралистов, политиков, религиозных и общественных деятелей).

Под юридическим познанием следует понимать несколько различных видов познавательной деятельности, осуществляемых сообществом юристов (при косвенном участии всего социума) как в теории, так и на практике. Теоретическое познание - это прежде всего разработка категорий и понятий юриспруденции, их согласование и построение системы юридического знания. К теоретическому познанию следует отнести также нормотворчество, ибо оно не только опирается на базовые ценности, но и вынуждено обеспечивать их адекватное воплощение в законах и подзаконных актах. Третий вид юридического познания - расследование единичных случаев правонарушений в целях устранения их последствий (восстановления справедливости). И наконец, четвертый вид - сопоставление нормы с фактом (юридическая квалификация):

• - разработка теоретических основ;
• - нормотворчество (изменение правового поля и социальной реальности);
• - расследование (дознание);
• - соединение нормы и факта (квалификация).

В современной эпистемологии получили распространение три теории истины: теория корреспонденции, теория когеренции и коммуникативно-прагматическая теория. Каждая из них имеет глубокие корни в истории философии. Особенность современной ситуации состоит в том, что лишь сегодня сформировались условия для их мирного сосуществования. Во многом это обусловлено лингвистическим поворотом, позволившим применять принципы лингвистической дополнительности и лингвистической относительности.

Теория корреспонденции (или теория соответствия) утверждает: знание о предмете тогда является истинным, когда оно соответствует самому предмету. Теория когеренции (или теория взаимосогласованности) определяет истинное знание как знание, включенное в непротиворечивую систему знаний и согласованное с другими ее элементами. Коммуникативно-прагматическая теория считает истинным любое знание, которое позволяет объяснять происходящее, прогнозировать будущее и эффективно использовать прогнозы в своих действиях.

В классической философии господствовало убеждение, что из нескольких теорий истины обязательно следует выбрать одну, отказавшись при этом от остальных. Платоновское и аристотелевское понимание истины, восходящее к учению Сократа, является прототипом двух первых теорий истины. У Аристотеля истина определяется как соответствие вещи и мысли, а то, что отдельные истинные мысли не могут противоречить друг другу, казалось само собой разумеющимся. Главные оппоненты вышеназванных философов - софисты, утверждая что истин много и что истинно то, что полезно человеку, фактически предвосхищали коммуникативно-прагматическую теорию. Позднее первых назвали фундаменталистами (или догматиками), а вторых - релятивистами (или скептиками). Средний вариант, примиряющий крайности за счет процессуального представления истины, широко представлен в философских доктринах последних двух столетий (от диалектики Г. Гегеля до фаллибилизма К. Поппера). Здесь истина понимается не как состояние или окончательная оценка знания, а как постепенное восхождение от менее совершенного к более совершенному представлению о предмете познания, причем абсолютное совершенство считается недостижимым.

Аргументы:

• 1) против теории корреспонденции сводятся к тому, что соответствие, не основанное на действительном подобии является только конвенциональным, но как можно уподоблять такие разнородные феномены, как, например, мысль и вещь или мысль и действие;
• 2) против теории когеренции состоят в том, что взаимосогласованная система знания может на уровне отдельных элементов плохо соотноситься с соответствующими фрагментами реальности; это происходит тогда, когда логика взаимосогласования знания подавляет логику его адекватности («Тем хуже для фактов»);
• 3) против прагматической теории истины заключаются в том, что истина отождествляется с полезными заблуждениями, которые могут в любой момент перестать быть полезными (в отличие от истины).

Учитывается или нет данная публикация в РИНЦ. Некоторые категории публикаций (например, статьи в реферативных, научно-популярных, информационных журналах) могут быть размещены на платформе сайт, но не учитываются в РИНЦ. Также не учитываются статьи в журналах и сборниках, исключенных из РИНЦ за нарушение научной и издательской этики."> Входит в РИНЦ ® : да	Число цитирований данной публикации из публикаций, входящих в РИНЦ. Сама публикация при этом может и не входить в РИНЦ. Для сборников статей и книг, индексируемых в РИНЦ на уровне отдельных глав, указывается суммарное число цитирований всех статей (глав) и сборника (книги) в целом."> Цитирований в РИНЦ ® : 4
Входит или нет данная публикация в ядро РИНЦ. Ядро РИНЦ включает все статьи, опубликованные в журналах, индексируемых в базах данных Web of Science Core Collection, Scopus или Russian Science Citation Index (RSCI)."> Входит в ядро РИНЦ ® : нет	Число цитирований данной публикации из публикаций, входящих в ядро РИНЦ. Сама публикация при этом может не входить в ядро РИНЦ. Для сборников статей и книг, индексируемых в РИНЦ на уровне отдельных глав, указывается суммарное число цитирований всех статей (глав) и сборника (книги) в целом."> Цитирований из ядра РИНЦ ® : 0
Цитируемость, нормализованная по журналу, рассчитывается путем деления числа цитирований, полученных данной статьей, на среднее число цитирований, полученных статьями такого же типа в этом же журнале, опубликованных в этом же году. Показывает, насколько уровень данной статьи выше или ниже среднего уровня статей журнала, в котором она опубликована. Рассчитывается, если для журнала в РИНЦ есть полный набор выпусков за данный год. Для статей текущего года показатель не рассчитывается."> Норм. цитируемость по журналу: 3,385	Пятилетний импакт-фактор журнала, в котором была опубликована статья, за 2018 год."> Импакт-фактор журнала в РИНЦ: 0,172
Цитируемость, нормализованная по тематическому направлению, рассчитывается путем деления числа цитирований, полученных данной публикацией, на среднее число цитирований, полученных публикациями такого же типа этого же тематического направления, изданных в этом же году. Показывает, насколько уровень данной публикации выше или ниже среднего уровня других публикаций в этой же области науки. Для публикаций текущего года показатель не рассчитывается."> Норм. цитируемость по направлению: 2,637