Добросовестность, разумность и справедливость как принципы гражданского права и начала функционирования системы гражданского оборота
Ю. В. Виниченко
кандидат юридических наук,
доцент, докторант,
доцент кафедры гражданского
права и процесса
Байкальского государственного
университета экономики и права,
Россия,
г. Иркутск
Из числа категорий, указанных в заглавии, принципом гражданского права, а точнее, основным началом гражданского законодательства, в России на настоящий момент легально признан практически только принцип добросовестности. В частности, в ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту – ГК РФ) теперь указано, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно и что никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения . Строго говоря, приведенные нормы не столько провозглашают собственно принцип добросовестности, сколько устанавливают обязанность добросовестного поведения субъектов. Однако поскольку данные нормы помещены в статье «Основные начала гражданского законодательства», следует признать, что тем самым законодатель причислил добросовестность именно к началам гражданского законодательства , на уровне доктрины и практики зачастую отождествляемым с категорией «принципы гражданского права» .
Что касается разумности и справедливости, то им в сфере гражданско-правового регулирования российский законодатель отводит преимущественно скромное место «требований», которые подлежат учету при определении размера компенсации морального вреда (абз. 1 п. 2 ст. 1101 ГК РФ) и компенсации за нарушение исключительного права (абз. 2 п. 3 ст. 1252 ГК РФ), при квалификации действий субъектов в качестве недобросовестной конкуренции (подп. 9 ст. 4 ФЗ «О защите конкуренции» ), а также исходя из которых, в случае применения права по аналогии, определяются права и обязанности сторон (участников) гражданских правоотношений (п. 2 ст. 6 ГК РФ).
Не отрицая безусловной важности и значимости принципа добросовестности, тем не менее, полагаем, что подобной характеристики в полной мере заслуживают и разумность, и справедливость, отсутствие указаний на которые в ст. 1 ГК РФ представляется неоправданным. Означает ли это, что разумность и справедливость российский законодатель не признает принципами гражданского права? Но тогда почему, в частности, разумность в отдельных нормах прямо именуется принципом – в выражении «принципы добросовестности и разумности» (п. 3 ст. 602, абз. 2 ст. 662 ГК РФ)? Или быть может разработчиками Концепции развития гражданского законодательства РФ , а вслед за ними – и авторами законопроекта о внесении изменений в ГК РФ была воспринята позиция, согласно которой принцип разумности является одним из аспектов принципа добросовестности ? Но в этом случае, как представляется, следовало проявить последовательность и подвергнуть изменению те нормы, в которых «разумность» и «добросовестность» используются «на равных» (п. 2 ст. 6, п. 3 ст. 53, п. 3 ст. 602, абз. 2 ст. 662 ГК РФ).
В отсутствие прямых пояснений (в частности, в Пояснительной записке к законопроекту о внесении изменений в ГК РФ) о тех или иных законодательных мотивах можно лишь предполагать. Так, можно предположить, что законодатель исходил из необходимости разделения всех принципов гражданского права на «основные» и «неосновные», закрепив в ст. 1 ГК РФ только первую из указанных групп. Однако, развивая данный тезис, придется признать, что ни разумность, ни справедливость основными, т. е. наиболее важными, главными , базовыми, значимыми с позиций гражданско-правового регулирования в целом принципами не признаются.
Вместе с тем та же разумность уже традиционно подлежит учету при определении пределов осуществления гражданских прав (ст. 10 ГК РФ), при исполнении гражданских обязанностей (п. 3 ст. 53, п. 2 ст. 314, п. 2 ст. 375 и др. ГК РФ), при решении вопроса о возникновении (в частности, гл. 50 ГК РФ) и прекращении гражданских прав (п. 2 ст. 72, п. 2 ст. 76, п. 2 ст. 428, п. 1 ст. 451 ГК РФ), их защите (ст. 397, п. 1 ст. 399, п. 1 ст. 404, ст. 1101, п. 3 ст. 1252 ГК РФ), а также при применении (российского) гражданского законодательства (п. 2 ст. 6, п. 3 ст. 1191 ГК РФ). Судя по уже вступившим в законную силу и только планируемым изменениям гражданского законодательства России, сужение сферы применения категории «разумность» не планируется. Напротив, в ГК РФ имеется целый ряд новых положений, в которые заложен критерий разумности: вступившие в действие 1 сентября 2013 г. нормы о сделках (п. 2 ст. 157.1, п. 1 ст. 178, п. 3 ст. 183 ГК РФ); вступающие в силу 1 июля 2014 г. положения о залоге (абз. 2 п. 4 ст. 345, абз. 3 п. 1 ст. 358.3 ГК РФ в редакции ФЗ от 21 декабря 2013 г. № 367-ФЗ ); вступающие в действие 1 сентября 2014 г. нормы о юридических лицах (п. 1, 3, 5 ст. 53.1, п. 4 ст. 62, абз. 1 п. 2 ст. 65.2 ГК РФ в редакции ФЗ от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ ). Указание на «разумность» и производные от нее термины содержится также в тексте потенциальных новелл кодекса (в редакции проекта ФЗ № 47538-6 ): об обязательствах (п. 3 ст. 367, п. 2 ст. 376, п. 5 ст. 393, п. 2 ст. 393.1, абз. 2 ст. 415); о договорах (п. 2 ст. 446.1); при правовой регламентации вещных отношений, в частности, при установлении так называемых соседских прав как ограничений права собственности на земельный участок в пользу соседей (п. 2 ст. 293, п. 2 ст. 294).
Изложенное позволяет утверждать, что разумность пронизывает и обусловливает действие практически всех гражданско-правовых институтов, исходя из чего ее так же, как и добросовестность, можно считать не просто принципом гражданского права, но, по терминологии ГК РФ, основным началом гражданского законодательства.
Бесспорной видится и необходимость признания ключевым принципом гражданского права и основным началом гражданского законодательства также справедливости, которая в отсутствие норм прямого действия, согласно п. 2 ст. 6 ГК РФ, выступает одним из самых предельных оснований оценки действий субъектов (и иных юридически значимых явлений) и несмотря на скудное текстуальное оформление в законодательстве, на уровне судебной практики является признанным принципом гражданско-правового регулирования .
Скорее всего, именно в силу своей общеправовой значимости принцип справедливости не получил закрепления в ст. 1 ГК РФ «Основные начала гражданского законодательства». С другой стороны, общеправовой характер данного принципа не стал препятствием к его фиксации, например, в Уголовном кодексе РФ , в котором принципу справедливости посвящена отдельная статья (ст. 6). Кроме того, не вполне ясна логика российского законодателя, избегающего использования термина «принцип» в отношении справедливости на уровне общих положений в ГК РФ, однако называющего справедливость в числе принципов одного из видов гражданских правоотношений – закупки товаров, работ, услуг .
В свете сказанного следует заметить, что термин «принцип» в ГК РФ используется лишь в отношение гуманности (ст. 137), гуманности и морали (подп. 4 п. 4 ст. 1349, п. 2 ст. 1419, подп. 5 п. 4 ст. 1473, подп. 2 п. 3 ст. 1483), добросовестности и разумности (п. 3 ст. 602, абз. 2 ст. 662), а также в выражениях «нравственные принципы общества» (п. 3 ст. 1064), «принципы открытости процедуры и учета мнения заинтересованных лиц, включая правообладателей» (подп. 6 п. 1 ст. 1244), «принципы решения задач» (п. 5 ст. 1259). При этом уже по нумерации соответствующих статей кодекса нетрудно заметить, что данные «принципы» закреплены не среди общих норм, касающихся поведения участников любых гражданских правоотношений, а при установлении отдельных прав и обязанностей субъектов. В подобных случаях определенные принципы, по существу, лишь упоминаются, в силу чего они вряд ли имеют общее регулятивное значение и могут быть использованы для восполнения возможных пробелов в праве. В отличие от этого положения о равенстве участников отношений, неприкосновенности собственности, свободе договора и др., хотя и не обозначенные как принципы гражданского права, но закрепленные в ст. 1 ГК РФ «Основные начала гражданского законодательства», на практике трактуются именно как принципы права и служат реальным масштабом оценки поведения субъектов даже в тех случаях, когда в нормах права отсутствует отсылка к ним.
Отсюда следует, что необходимым условием реализации регулятивной функции того или иного юридического принципа является не просто его упоминание в законодательстве, а такое его легальное оформление, при котором он сформулирован в качестве нормы общего характера . Без придания определенным правилам характера общих положений они будут применяться лишь в прямо указанных законом случаях и, следовательно, с позиций правового регулирования являться не основными идеями, характеризующими содержание права и определяющими его функционирование (т. е. принципами права), а законодательными требованиями, суть, «рядовыми» установлениями положительного права . Таким образом, использование законодателем в отношении отдельных категорий термина «принцип», по-видимому, должно свидетельствовать о выделении таких понятий из общего ряда, стремлении подчеркнуть их бо́льшую значимость. Вместе с тем закрепление подобных «принципов» в нормах, устанавливающих юридические обязанности участников лишь определенных видов отношений, ограничивает сферу действия этих положений, вследствие чего с точки зрения юридической техники является не самым удачным способом их нормативной фиксации.
Безусловно, отсутствие соответствующих общих законодательных положений в отношении той или иной категории не исключает возможной характеристики последней как принципа права , однако, на наш взгляд, это затрудняет ее широкое применение на практике, поскольку обусловливает необходимость всякий раз доказывать наличие данного принципа . И если относительно принципа справедливости данный вопрос, возможно, стоит не столь остро , то апелляция при вынесении конкретных судебных решений к разумности как общему принципу гражданского права требует определенного обоснования, к которому представители правосудия не всегда готовы и способны (в том числе, по причине отсутствия по данному вопросу устоявшейся доктринальной позиции).
Именно исходя из указанных соображений, мы и ратуем за закрепление в ст. 1 ГК РФ наряду с нормами о добросовестности аналогичных как по общему характеру, так и по содержанию правил о разумности и справедливости.
В сравнительно-правовом аспекте можно заметить, что вся рассматриваемая «триада» отнесена к общим основам (принципам) гражданского законодательства в Гражданском кодексе Украины . При этом в соответствующей статье закона (ст. 3 «Загальні засади цивільного законодавства») сначала указана «справедливость» и лишь затем – «добросовестность» и «разумность».
Принцип добросовестности и разумности закреплен в числе основных начал гражданского законодательства в Гражданском кодексе Республики Беларусь (далее – ГК Республики Беларусь); а именно, в ст. 2 кодекса установлено: «добросовестность и разумность участников гражданских правоотношений предполагается, поскольку не установлено иное (принцип добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений)» . Буквальное толкование приведенной формулировки позволяет заключить, что, во-первых, добросовестность и разумность рассматриваются в качестве одного (общего, единого) принципа и, во-вторых, содержание данного принципа составляет презумпция добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений. Подобное понимание представляется сомнительным, исходя из того, содержание данного принципа в этом случае так и остается нераскрытым, а также принимая во внимание, что принципы, как прямо указано в самой ст. 2 ГК Республики Беларусь, определяют и регламентируют гражданские отношения, в то время как функциональное назначение презумпций как вероятностных предположений о фактах , на наш взгляд, в праве является иным .
Признаем, что данный вопрос является дискуссионным. Так, Т. В. Дерюгина приходит к выводу, что с научной точки зрения добросовестность не может одновременно рассматриваться и как принцип права, и как правовая презумпция . Напротив, французский ученый Ф. Терре, анализируя принцип добросовестности в контексте вопроса об основных началах (французского) контрактного права, приводит правило ст. 2274 Французского гражданского кодекса, согласно которой «добросовестность всегда презюмируется, и именно тому, кто ссылается на недобросовестность, надлежит ее доказывать» , и заключает, что «это особенное положение вместе с другими переходит в разряд принципов конституционного значения: везде предполагается добросовестность. Она – естественный оплот свободы, если не следствие порядочности… Общее утверждение, согласно которому наличие добросовестности предполагается, связано с размышлениями о безопасности и предсказуемости» . В российском гражданском праве сторонником трактовки добросовестности и разумности в качестве «принципов-презумпций» является, например, А. В. Татарников .
Так или иначе, закрепление в ГК Республики Беларусь презумпции разумности участников гражданских правоотношений, а не разумности их действий (как это указано, например, в п. 5 ст. 10 ГК РФ, п. 4 ст. 8 ГК РК) , по нашему мнению, заслуживает критической оценки, поскольку в этом случае речь идет о разумности самих субъектов , т. е., по сути, о том, что отдельные лица-участники гражданских правоотношений обладают разумностью – присущей человеку познавательной способностью не просто упорядочивать и систематизировать уже имеющиеся знания о вещах и явлениях, но также обнаруживать связь последних и действовать целесообразно этой связи . Исходя из этого, опровержение данной презумпции (разумности участников) будет заключаться в установлении факта неразумности лица, т. е. факта расстройства его психического здоровья, нарушения его интеллекта – малоумия (олигофрении) либо слабоумия (деменции) , в то время как опровержение презумпции разумности действий участников гражданских правоотношений означает, что разумный в целом субъект в данном конкретном случае совершил неразумное с точки зрения права действие .
Если говорить о содержании рассматриваемых принципов, то на уровне законодательства данный вопрос, как правило, не раскрывается . Решению этой задачи, прежде всего, призвана служить доктрина. В то же время единство взглядов как в части трактовки самих понятий добросовестности, разумности и справедливости, так и относительно соответствующих принципов и их соотношения среди российских ученых отсутствует .
Полагаем, что и добросовестность, и разумность, и справедливость, ставшие в современном гражданском праве уже почти элементами устойчивого (единого) терминологического оборота , следует рассматривать в качестве самостоятельных принципов гражданского права, каждый из которых, выступая критерием оценки юридически значимых явлений, имеет свою «сферу действия».
Так, категория «добросовестность» относится, на наш взгляд, к самим субъектам, отражая их извинительное незнание о фактах или правах других лиц, точнее, извинительную ошибочную субъективную психическую оценку дееспособным лицом собственных противоправных действий в качестве правомерных . Если исходить при этом из того, что внутренняя установка индивида действовать согласно своей совести и свободной воле является одним из значений термина «нравственность», а представления о хорошем и плохом, правильном и неправильном,добре и зле , имеющиеся на уровне общества, обозначаются термином «мораль» , можно сделать вывод, что добросовестность является морально-нравственным принципом. Тезис о нравственном характере добросовестности является широко признанным и в российской цивилистической доктрине .
Несколько иным является значение справедливости, с древних времен понимаемой как «компромисс, сочетание противоположных интересов, в результате которого каждый получает «свое»» . Выступая оплотом баланса интересов различных субъектов , т. е. характеризуя уже не только индивидуальные качества и поведенческие установки отдельных лиц, но и систему ценностей определенной социальной группы, справедливость тяготеет к категории более общего порядка – «этика», означающей совокупность социальных норм .
Качественно другое содержание имеет, на наш взгляд, понятие «разумность». Изначально обозначая такое естественное (природное) свойство человека, как обладание разумом, выступая в качестве принципа права, разумность трактуется шире: как целесообразность – критерий, применимый для оценки не только действий субъектов (на предмет их соответствия целями типичных гражданско-правовых моделей поведения) , но и иных связанных с такими действиями явлений действительности (например, вреда, расходов) .
В понимании анализируемых принципов ключевое значение имеет вопрос о соотношении категорий «принципы» и «начала» (права), строгое разграничение которых, как уже было отмечено выше, на уровне доктрины и практики не проводится. Так, в современной российской классической учебной литературе принципы гражданского права определяются как «основные начала (выделено автором. – Ю. В.), наиболее общие руководящие положения права, имеющие в силу их законодательного закрепления общеобязательный характер» , как «основные начала гражданско-правового регулирования общественных отношений» , и отмечается, что они «нашли свое непосредственное отражение в ст. 1 ГК» . В одном из авторитетных комментариев к ГК РФ при разъяснении положений ст. 1 говорится, что «в п. 1 статьи сформулированы основные начала (принципы) гражданского законодательства» . В п. 6 постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 г. № 17 «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга» указано, что «судам следует исходить из принципа добросовестности» и при этом сделана ссылка на п. 3 ст. 1 ГК РФ, которая, напомним, называется «Основные начала гражданского законодательства»; ссылка на п. 4 данной статьи, закрепляющий норму о недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения, содержится в п. 3 постановления Пленума ВАС РФ от 04.04.2014 г. № 22 и при этом также используется термин «принцип».
По нашему убеждению, отождествление понятий «принципы права» и «начала права» (и, тем более, понятий «принципы права» и «начала законодательства») недопустимо. В данном вопросе мы исходим из признаваемой нами концепции начал частного права Н. П. Асланян , которая не просто указала на то, что под началами следует понимать первопричины, обусловившие содержание и существо определенного феномена (в частности, исследованного ученым российского частного права), но и выявила смысловые компоненты данной категории – гносеологический и онтологический. А именно, под гносеологическими (мировоззренческими, теоретико-познавательными) началами частного права автор понимает его «идеальные, концептуальные основания», т. е. «систему представлений, взглядов, воззрений, иными словами – идею частного права» . Онтологические (исторические, «бытийственные») начала того или иного феномена правовед определяет как «факторы, вызвавшие его к жизни, оказавшие существенное воздействие на обретение им бытия, обусловившие ту или иную его форму» .
С отмеченных позиций принципы добросовестности, разумности и справедливости, являясь гносеологическими началами (гражданского) права, сводятся к системе представлений о добросовестности, разумности и справедливости.
Вместе с тем последние – это и реально существующие феномены, имеющие в отличие от гносеологических начал (идей, принципов) объективный, не зависящий от усмотрения тех или иных субъектов (законодателей, правоприменителей, самих участников правоотношений) характер. В таком, онтологическом , аспекте разумность означает, на наш взгляд, присущую людям познавательную способность (биолого-антропологическое свойство человека), а добросовестность и справедливость – персональную характеристику отдельных физических лиц, а именно их этические (справедливость) и морально-нравственные (добросовестность) личностные качества.
Основополагающее значение начала добросовестности, разумности и справедливости (и в гносеологическом, и в онтологическом смысле) имеют не только в сфере гражданского права, но и в гражданском обороте , в понимании которого, однако, мы не разделяем тех подходов, которые сложились в российском гражданском правоведении , считая необходимым рассматривать его как явление системного порядка .
Не останавливаясь в рамках настоящей работы на обосновании данного утверждения , укажем лишь, что при таком подходе гражданский оборот подлежит рассмотрению как система, т. е. устойчивое целостное единство, характеризуемое наличием цели своего существования, исходя из которой определяются набор входящих в эту систему элементов, связь между ними, а также функции (способы действия) данной системы.
По мнению специалистов, показателем целостности объекта познания является наличие цели, на достижение которой направлено само существование системы. На этом основании определяющее значение в понимании гражданского оборота имеет вопрос о цели существования данной системы. Подчеркнем, что указанный вопрос специальной разработке в цивилистической литературе не подвергался. В качестве научной гипотезы можно допустить, что основной целью системы гражданского оборота является справедливое удовлетворение разумных потребностей субъектов-участников гражданского оборота . Высказанное предположение основано на характеристике гражданского оборота как социальной системы, что, с одной стороны, обусловлено, а с другой стороны, предопределяет его системное описание в контексте анализа возникающих и существующих в обществе юридически значимых отношений. Именно ради удовлетворения своих индивидуальных потребностей отдельные лица и вступают в отношения, становятся субъектами гражданского оборота. Указание при этом на справедливость и разумность призвано подчеркнуть, что функционирование (деятельность системы на пути достижения цели) гражданского оборота, как и любой другой системы, осуществляется не произвольно, а детерминировано действием определенных начал.
Исходя из указанного выше понимания категории «начала», онтологическими основаниями функционирования системы гражданского оборота являются факторы, обусловившие появление данной системы и объективно определяющие ее существование (бытие) и развитие, а ее гносеологическими началами – основополагающие идеи (принципы), влияющие на реализацию системой гражданского оборота выполняемых ею функций. Разграничение онтологических и гносеологических начал особо значимо с позиций выявления закономерностей и тенденций дальнейшего развития данной системы с целью определения возможного воздействия на нее; принципы функционирования системы гражданского оборота, как представляется, имеют субъективный характер.
В первом приближении, в числе онтологических начал гражданского оборота помимо разумности (биолого-антропологического начала), справедливости и добросовестности (персональных качеств физических лиц, непосредственно участвующих в гражданском обороте) можно выделить также экономические начала, из которых наиболее значимыми являются: а) необходимость обмена материальными и созданными нематериальными благами, принадлежащими субъектам или фактически присвоенными ими; б) материальный уровень общественного развития. Важным принципом деятельности системы гражданского оборота наряду с духовными началами общества, т. е. его общими морально-нравственными и этическими установками (представлениями о добросовестности, справедливости), и целесообразностью (принципом разумности) является правовая политика государства.
Завершая настоящую работу, следует признать, что некоторые из изложенных в ней суждений и выводов носят дискуссионный характер и нуждаются в дальнейшем осмыслении и развитии. Однако уверены, что данное обстоятельство не умаляет, но, напротив, лишь подчеркивает ту значимость, которую имеют в цивилистике категории «добросовестность», «разумность» и «справедливость».
Отдельные аргументы в пользу системного подхода как методологического основания познания гражданского оборота представлены в работе: Виниченко Ю. В. О необходимости системного исследования гражданского оборота // Четвертый пермский конгресс ученых-юристов: материалы Междунар. науч.-практ. конф. (Пермь, Перм. гос. нац. иссл. ун-т, 18-19 окт. 2013 г.) / отв. ред. О. А. Кузнецова; Перм. гос. нац. иссл. ун-т. Пермь, 2013. С. 89–91).
Иванова С.А., заведующая кафедрой гражданского права Академии труда и социальных отношений, кандидат юридических наук.
В идеале все действия людей должны быть справедливыми, разумными и добросовестными. Поскольку люди не существуют обособленно, их постоянное взаимодействие требует установления норм, закрепляющих определенные правила поведения, в частности в обязательственном праве. Какими должны быть эти правила и, главное, как они должны соотноситься с принципом социальной справедливости, разумности и добросовестности?
Согласно ст. 307 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ) обязательства определяются как обязанность одного лица (должника) совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, например передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности. Общими началами обязательственного права являются:
свобода договора, позволяющая его участникам избирать партнера и условия заключаемого договора (ст. 421 ГК РФ);
недопустимость одностороннего отказа от исполнения принятых обязательств, или стабильность обязательств (ст. 310 ГК РФ);
строгая имущественная ответственность в случае нарушения принятых обязательств, которую предприниматели несут независимо от наличия их вины, если иное не предусмотрено законом (ч. 3 ст. 401 ГК РФ).
Принцип договорной свободы - один из краеугольных камней всего современного гражданского строя. Уничтожение этого принципа обозначало бы полный паралич гражданской жизни, обречение ее на неподвижность. Против своей воли никто не обязан вступать в договор. Это положение естественно и справедливо, поскольку принуждение к заключению договора иначе как насилием над субъектом гражданских правоотношений (попранием его законных прав и свобод) не назовешь. Принцип договорной свободы обозначает право частных лиц заключать договоры любого содержания.
Известные ограничения принципа договорной свободы неизбежны, и весь вопрос заключается в том, насколько далеко они могут идти, не нарушая при этом принцип социальной справедливости, и в каких терминах могут быть выражены, не противореча этому же принципу. Безусловно, не подлежит сомнению тот факт, что недопустим договор, противоречащий закону: государство имеет право определять необходимые условия общежития, и, естественно, частным лицам не может быть предоставлена возможность идти против закона и разрушать устанавливаемый им порядок.
Действие принципа стабильности обязательств (ст. 310 ГК РФ) состоит в том, что, во-первых, недопустим односторонний отказ от исполнения обязательства, во-вторых, стабильность обязательств выражает постоянство их содержания, а именно недопустимость его одностороннего изменения вне зависимости от того, установлены права и обязанности сторон законом или соглашением сторон. Принцип стабильности связывает и должника, и кредитора: не только должник не вправе отказаться от исполнения лежащей на нем обязанности, но и кредитор - от принятия предложенного ему надлежащего исполнения (ч. 1 ст. 406 ГК РФ). А если подобные нарушения сторонами все же допущены, вступают в действие установленные законом санкции, например возмещение убытков просрочившей стороной (ст. 405 - 406 ГК РФ).
Возможность одностороннего отказа от исполнения предусматривается законом для одной из сторон в договорном обязательстве вследствие допущенного другой стороной существенного нарушения своих обязанностей (ч. 2. ст. 450 ГК РФ), под которым понимается нарушение, влекущее для другой стороны такой ущерб, что она в значительной мере лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора. В других случаях возможность одностороннего отказа не зависит от правонарушения и связывается либо с существенным изменением обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора (ст. 451 ГК РФ), либо с существом соответствующего обязательства (например, беспрепятственный отказ от исполнения договора поручения вследствие доверительного характера данной сделки). Помимо указанного кредитор может отказаться от принятия исполнения, простив долг, если только это не нарушает права других лиц в отношении имущества кредитора (ст. 415 ГК РФ).
Обязательства должны исполняться надлежащим образом. Во-первых, в законодательной установке (ст. 309 ГК РФ), руководствуясь условиями и требованиями, предусмотренными законодательством, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или обычно предъявляемыми требованиями. Во-вторых, необходимо исполнять обязательство с соблюдением всех особенностей порядка исполнения относительно предмета, способа, срока, места и субъектов исполнения. В обязательствах, основанием возникновения которых служит договор, стороны, определяя права и обязанности, своим соглашением могут установить и порядок их реализации. Именно поэтому большинство норм, регламентирующих порядок исполнения договорных обязательств, диспозитивны: содержащиеся в них правила применяются к исполнению конкретного обязательства при отсутствии иного соглашения между сторонами. Например , оплата работ по договору подряда может предшествовать передаче окончательного результата работы, возможна также оплата каждого отдельного этапа, авансирование. Но если соглашением сторон способ исполнения обязанности по расчетам не определен, применяется правило, установленное ч. 1 ст. 711 ГК РФ: заказчик обязан уплатить подрядчику обусловленную цену после окончательной сдачи результатов работы.
Имущественная ответственность в случае нарушения принятых обязательств установлена нормой ч. 3 ст. 401 ГК РФ. Если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушения обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств. Устанавливая презумпцию вины нарушителя обязательства, ГК РФ возлагает на него бремя доказывания отсутствия вины. По существу, должник достигает такого результата, если ему удается доказать, что нарушение обязательства было вызвано обстоятельствами, которые исключают его вину, например действием стихийных сил природы или поведением третьих лиц, за которых должник не отвечает. На кредитора возлагается доказательство самого факта нарушения обязательства.
Требование действовать справедливо - наиболее общее правило поведения в обществе. Все остальные являются его конкретизацией. Поэтому, когда недостаточно конкретных норм, необходимо обращаться к принципу социальной справедливости. Правило об этом закреплено в ч. 2 ст. 6 ГК РФ: "При невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости". Использование понятия "справедливость" только в трех статьях ГК РФ (ч. 2 ст. 6, ч. 3 ст. 451 и ч. 2 ст. 1101) отнюдь не означает, что другие нормы вообще не содержат принцип социальной справедливости. Действительно, как принцип гражданского права принцип социальной справедливости прямо не сформулирован, однако его незримое "присутствие" в нормах ГК РФ можно увидеть. Проанализируем сначала нормы ч. 3 ст. 451 и ч. 2 ст. 1101 ГК РФ, содержащие понятие "справедливость", а затем перейдем к другим нормам ГК РФ, в которых принцип социальной справедливости не прямо, но опосредованно содержится.
Согласно ч. 3 ст. 451 ГК РФ при расторжении договора вследствие существенно изменившихся обстоятельств суд по требованию любой из сторон определяет последствия расторжения договора исходя из необходимости справедливого распределения между сторонами расходов, понесенных ими в связи с исполнением этого договора. Это означает, в частности, что предметом требования могут быть и суммы, уплаченные сторонами друг другу до расторжения договора. Важно, что норма содержит слова "исходя из необходимости справедливого", а не, например, "исходя из справедливого". "Справедливость" здесь выступает именно как необходимость, в данном случае - обязанность суда следовать общему принципу права - принципу социальной справедливости. Фраза "необходимость справедливого распределения" в данном случае выступает в качестве косвенного утверждения о том, что принцип социальной справедливости универсален (всеобщ), является определяющим, в том числе для гражданского законодательства, нормы которого не могут его проигнорировать <*>.
<*> Однако это относится не только к правотворчеству, но и к правоприменению, ведь данная норма предписывает судебным органам в процессе своей деятельности соблюдать принцип социальной справедливости.
Спорной является возможность применения ст. 451 ГК РФ в случаях, когда после заключения договора принят закон, устанавливающий иные обязательные для сторон правила, чем действовавшие в момент заключения договора, и при этом оговорено, что его действие распространяется на отношения, возникшие из ранее заключенных договоров (ч. 2 ст. 422 ГК РФ). С одной стороны, императивный характер этих предписаний как будто лишает стороны права предъявлять в суде требования о расторжении или изменении договора, хотя и не исключает для них возможность расторгнуть или изменить договор по соглашению между собой (ч. 1 ст. 450 ГК РФ).
С другой стороны, если стороны по общему правилу свободны в заключении договора (ч. 1 ст. 421 ГК РФ) и должны исходить из обязательных для них правил (ч. 4 ст. 421 ГК РФ), то изменение этих обязательных правил не может не рассматриваться в качестве существенного изменения обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора. В современных условиях применение в этих случаях ст. 451 ГК РФ было бы целесообразным, поскольку запрет применения указанной статьи противоречил бы принципу социальной справедливости, безо всяких к тому оснований ограничивая права (возможности) сторон договора.
Согласно ч. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием его возмещения. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. В данном случае принцип разумности и справедливости является важнейшим для определения судом размера компенсации морального вреда. Компенсация предназначена для сглаживания нанесенных индивиду моральных травм, и ее размер, определяемый судом, по своей природе не может быть точно просчитан и четко определен.
Нецелесообразность, а во многих случаях невозможность нормативного закрепления точных границ субъективных прав и обязанностей участников гражданских правоотношений делают необходимым использование механизма "плавающей" границы меры дозволенного или должного поведения. Эта граница в каждом конкретном случае с учетом конкретных обстоятельств устанавливается судом или сторонами договора (по взаимному добровольному согласию) с учетом принципа социальной справедливости вкупе с принципами разумности и добросовестности. Отсюда вытекает важный вывод: прямая фиксация в нормах только трех статей ГК РФ понятия "справедливость" отнюдь не означает, что этот один из важнейших принципов права в целом не нашел своего должного выражения в нормах ГК РФ.
Более того, на наш взгляд, принцип социальной справедливости (как общий принцип права) нашел свое воплощение в принципах разумности и добросовестности (как отраслевых принципах права). Он как бы "растворился" в огромном массиве гражданского законодательства, обретя формы отраслевых принципов разумности и добросовестности. Иными словами, принцип разумности и добросовестности является составной частью более общего принципа - принципа социальной справедливости. Именно поэтому при исследовании проблемы реализации принципа социальной справедливости, в частности в обязательственном праве, следует выяснить роль в нормах ГК РФ таких понятий, как "разумность" и "добросовестность".
Требования добросовестности, разумности и справедливости, предъявляемые к субъектам отношений, подпадающих под действие аналогии права, определяют характер поведения субъектов в период возникновения и существования данных отношений. "Добросовестность" означает фактическую честность субъектов в их поведении, "разумность" - осознание правомерности своего поведения, "справедливость" - соответствие поведения субъектов господствующим в обществе морально-этическим и нравственным нормам, а значит, осознание честности и правомерности поведения являются составными частями осознания справедливости своих действий (поведения). Добросовестность и разумность - это составляющие (грани) принципа социальной справедливости, которыми последний, однако, не исчерпывается. Нормы объективного права описывают поведение эталонных (средних) людей, способных осознавать определенный объем причинно-следственных связей окружающего мира, в том числе и границы чужих интересов. Отсюда можно вывести правило: каждый вменяемый человек, совершая любое действие, не должен нарушать справедливую границу интересов других лиц и всего общества.
Что представляет собой принцип разумности, который должен сочетаться (как это наглядно видно из текста ч. 2 ст. 1101 ГК РФ) с принципом социальной справедливости? Что общего у принципа разумности с принципом добросовестности и, наконец, как они соотносятся с принципом социальной справедливости?
О разумности в гражданском законодательстве России идет речь значительно чаще, чем о добросовестности. В ГК РФ говорится о разумной цене товара (ст. 524, 738), разумных расходах (ст. 520, 530, 744), разумных мерах, принимаемых к уменьшению убытков (ст. 404, 750, 962), разумном ведении дел (ст. 72, 76), разумной замене места передачи товара (ст. 524), разумном предвидении изменения обстоятельств (ст. 451), разумно понимаемых интересах (ст. 428). Особенно часто используется понятие разумных сроков (ст. 314, 345, 375 и др.). Уровень интеллекта, знаний и опыта абстрактного среднего человека не является одинаковым для всех случаев. Для элементарных действий он ниже, чем для сложных, требующих образования и специальных навыков.
Учитывая, что понятие "разумный" является традиционным для англо-американского права, представляется целесообразным обратиться к подходам английской юридической науки к толкованию этой категории и случаям ее применения. В англо-американском праве понятие "разумный человек" (reasonable man) используется очень широко и определяется как "обычный гражданин", иногда называемый "человеком из автобуса".
В отличие от добросовестности, являющейся характеристикой совести человека, отягощенной или не отягощенной знанием о возможном причинении вреда другому лицу, разумность характеризует объективную сторону его действий. При решении вопроса о разумности оцениваемые действия сравниваются с эталонными действиями среднего человека. И если оказывается, что они менее полезны или более вредны для указанного в законе лица (чаще всего им является контрагент в обязательственном правоотношении), чем действия в той же ситуации разумного человека, значит, требование разумности соблюдено не было.
На первый взгляд может показаться странным, что слово "разумность", которое в обычном смысле обозначает интеллектуальную деятельность человека, как юридическое понятие характеризует объективную сторону его действий. Дело в том, что, оценивая разумность действий, мы не рассматриваем интеллектуальный или волевой элемент реальных действий конкретного субъекта. В этом случае проверяется возможность совершения определенных действий не конкретным лицом, а средним человеком. Обычно говорят, что нормальный человек, желая совершить определенное действие (осуществить право или исполнить обязанность), был способен сделать это в конкретных условиях. При этом не имеет значения, знал или нет конкретный субъект о последствиях своих действий, желал или не желал их наступления. Существенным является лишь то, что нормальный (средний) человек мог совершить в данной ситуации определенные действия. Таким образом, разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека.
Для закрепления в законодательстве требования разумных действий может использоваться не только термин "разумность". Так, ст. 441 ГК РФ гласит: "Когда в письменной оферте не определен срок для акцепта, договор считается заключенным, если акцепт получен лицом, направившим оферту, до окончания срока, установленного законом или иными правовыми актами, а если такой срок не установлен, - в течение нормально необходимого для этого времени". В данном случае под "нормально необходимым" следует понимать не что иное, как разумное время.
Категории "добросовестность" и "разумность" взаимосвязаны. Понятиями "добросовестность" и "недобросовестность" обозначается проявляемое в процессе совершения действий психическое отношение лица к предвидимому вреду или возможности его предвидения, имеющейся у среднего вменяемого (разумного) человека. Однако юридические последствия для участников гражданских правоотношений наступают не только при разумном осознании ими противоправности своих действий и предвидении вреда, наступающего в результате их совершения, но и разумном осознании и предвидении иных обстоятельств, которые могут зависеть, а могут и не зависеть от их действий. Следовательно, среднее понимание и предвидение (психическая разумность), являющиеся элементами конструкции добросовестности, могут иметь и самостоятельное правовое значение. В российской судебной практике последнего времени уже можно встретить решения, в которых действия сторон оцениваются с точки зрения их соответствия требованию разумного предвидения. Так, в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 марта 1997 г. N 1654/96 указывается, что возросшие эксплуатационные расходы по содержанию жилищного фонда нельзя рассматривать в качестве существенного изменения обстоятельств, которые стороны договора не могли разумно предвидеть.
Требование разумности обязывает субъекта выбирать действие и осуществлять его так, чтобы оно при нормальном развитии причинно-следственных связей имело хотя бы минимальную полезность для кредитора в обязательственном правоотношении либо иного названного в законе лица. В отличие от механизма воздействия на субъекта норм, точно описывающих меру дозволенного или запрещенного поведения, требование разумности заставляет его взвешивать на "весах совести" свои и чужие интересы.
Совершая любые поступки, человек стремится максимально соблюсти собственные интересы. В то же время различные запреты, содержащие требование добросовестности, заставляют его не совершать действия, влекущие вредные последствия для других лиц. Несмотря на то что в некоторых случаях соблюдение запретов противоречит интересам лица, добросовестный субъект предвидит возможные вредные последствия своих действий и не совершает их. Установленная запретом деликта или специальными запретами, точно описывающими недопустимое поведение, граница между своими и чужими интересами является четкой и без особого труда осознается как субъектами прав и обязанностей, так и судом. Если применительно к точно определенным правам и обязанностям требование добросовестности заставляет человека воздерживаться от предвидимого вредоносного действия, модель которого точно описана в законе или договоре, то требование разумности заставляет его корректировать свои действия с учетом границы интересов другого лица, не являющейся четкой. Субъект должен совершать действие, минимизируя возможные негативные для другого лица последствия. Граница разумности - это действие, справедливо учитывающее интересы обеих сторон: как действующего субъекта, так и того, в чьих интересах установлено требование разумности. Действие, являющееся менее эффективным для другого лица, чем разумное, считается неправомерным.
Понятие "разумность" используется в текстах нормативных правовых актов в случаях, когда необходимо установить "плавающую" границу субъективного права или обязанности. Чем менее конкретно описано действие в объективном праве или договоре, тем более необходимым является использование критерия разумности для выяснения того, соответствует ли оно модели дозволенного или должного поведения. Анализируя действующий ГК РФ, можно увидеть, что в большинстве случаев требованием разумности обусловлены именно конкретные действия: продажа товара по разумной цене (ст. 524), разумный срок исполнения обязательств (ст. 314) и т.д.
Остановимся чуть более подробно на ст. 524 ГК РФ. Если в разумный срок после расторжения договора вследствие нарушения обязательства продавцом покупатель купил у другого лица по более высокой, но разумной цене товар взамен предусмотренного договором, покупатель может предъявить продавцу требование о возмещении убытков в виде разницы между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке (ч. 1 ст. 524 ГК РФ). В целом эта норма соответствует принципу социальной справедливости, поскольку покупатель, по сути "пострадавший" от неисполнения продавцом условий договора, был вынужден тратить свое время на поиски нового продавца и покупать товар по более высокой цене (в условиях рынка это нормальная ситуация). Если бы продавец не нарушил взятые на себя обязательства, покупателю не пришлось бы осуществлять все эти действия. Поэтому с точки зрения справедливости в обществе право покупателя предъявить продавцу требование о возмещении убытков само по себе правильно, справедливо. Справедливым является и порядок определения объема таких убытков - он не должен превышать разницу между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке. Превышение этой разницы не было бы равноценной компенсацией покупателю за доставленные продавцом "неудобства", а потому не было бы справедливым. Если в разумный срок после расторжения договора вследствие нарушения обязательства покупателем продавец продал товар другому лицу по более низкой, чем предусмотренная договором, но разумной цене, продавец может предъявить покупателю требование о возмещении убытков (имеется в виду разница между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке (ч. 2 ст. 524). Следствием соблюдения в этих нормах разумного срока и разумной цены является реализация принципа социальной справедливости. Эти и другие подобные им нормы содержат указание на два элемента:
- определенный (право или обязанность совершать конкретное действие);
- неопределенный (срок, расходы, цена и т.д.).
Справедливый предел устанавливается для количественной характеристики второго, неопределенного элемента, который может быть назван линейным параметром действия. Таким образом, требование справедливости в большинстве случаев его "подразумевания" в нормах ГК РФ возлагает на субъекта обязанность выбора справедливой величины одного из линейных параметров (характеристик) в целом достаточно определенного действия. Однако социальной справедливостью могут обусловливаться не только отдельные параметры описательно-результативных моделей поведения, но и их совокупные качественные характеристики.
Представляется, что требования разумности иных действий, чем те, о которых говорится в законодательстве, могут устанавливаться и в договорах. Поэтому вряд ли следует возражать против присутствия понятия "разумность" в образцах договоров. В то же время следует учитывать, что с помощью понятия "разумность" устанавливается требование справедливого поведения; а так как это правило недостаточно определено, его следует применять лишь в случаях, когда невозможно или нежелательно установить четкие правила, и полезность данной категории превышает негативные последствия ее использования. Наличие в договорном условии этого понятия может стать причиной споров и судебных разбирательств. Включая его в договор, стороны должны осознавать, что они увеличивают вероятность затрат своего времени и средств на взаимные претензии и судебные тяжбы. В случае спора о разумности тяжущиеся стороны будут вынуждены удовлетвориться тем, как ее понимает суд, точка зрения которого может отличаться от мнений обеих сторон.
Итак, подведем некоторые итоги.
- Нецелесообразность, а во многих случаях невозможность нормативного закрепления точных границ субъективных прав и обязанностей участников гражданских правоотношений делают необходимым использование механизма "плавающей" границы меры дозволенного или должного поведения. Эта граница в каждом конкретном случае с учетом конкретных обстоятельств устанавливается судом или сторонами договора (по взаимному добровольному согласию) с учетом принципа социальной справедливости вкупе с принципами разумности и добросовестности.
- Принцип социальной справедливости как общий принцип права опосредованно выражается во многих нормах и институтах обязательственного права, как бы растворяясь в огромном массиве гражданского законодательства, обретя формы отраслевых принципов разумности и добросовестности. Иными словами, принцип разумности и добросовестности является одной из составляющих более общего принципа - принципа социальной справедливости. Именно поэтому при исследовании проблемы реализации принципа социальной справедливости, в частности в обязательственном праве, во всех случаях необходимо выяснять роль в нормах ГК РФ таких понятий, как "разумность" и "добросовестность".
- Требование социальной справедливости в большинстве случаев его "подразумевания" в нормах ГК РФ возлагает на субъекта обязанность выбора справедливой величины одного из линейных параметров (характеристик) в целом достаточно определенного действия. Наряду с этим социальной справедливостью могут обусловливаться не только отдельные параметры описательно-результативных моделей поведения, но и их совокупные качественные характеристики. Нередко обязанность надлежащего выполнения точно определенных описательно-результативных моделей поведения подкрепляется требованием разумности качества действий или их результата. Например , ч. 2 ст. 469 ГК РФ гласит: "При отсутствии в договоре купли-продажи условий о качестве товара продавец обязан передать покупателю товар, пригодный для целей, для которых товар такого рода обычно используется". Данное правило действует в случаях отсутствия в договоре качественных характеристик модели поведения, каковой является предоставление товара, или когда имеющихся характеристик недостаточно.
Понятия добросовестности и разумности позволяют участникам гражданского оборота регулировать свои взаимоотношения, а суду - решать спор с учетом конкретной ситуации.
Действующее гражданское законодательство часто использует понятия разумности и добросовестности для оценки поведения субъектов гражданских правоотношений как взаимосвязанные друг с другом. В п. 2 ст. 6 ГК РФ закреплено, что при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовест-ности, разумности и справедливости. Из п. 3 ст. 602 ГК следует, что при разрешении спора об объеме содержания, которое предоставляется или должно предоставляться гражданину по договору пожизненного содержания с иждиве-нием, суд должен руководствоваться началами (принципами) добросовестности и разумности. В ст. 662 ГК предписано, что арендодатель предприятия может быть освобожден судом от обязанности по возмещению арендатору стоимости неотделимых улучшений, если докажет, что при осуществлении таких улучшений были нарушены принципы добросовестности и разумности, и т.д.
В других случаях понятия «добросовестность» и «разумность» применяются законодателем раздельно в качестве самостоятельных. Например, согласно п. 1 ст. 234 ГК лицо, не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее как своим собственным недвижимым имуществом в течение 15 лет либо иным имуществом в течение 5 лет, приобретает право собственности на это имущество. Норма п. 1 ст. 220 ГК указывает, что если стоимость переработки существенно превышает стоимость материалов, право собственности на новую вещь приобретает лицо, которое, действуя добросовестно, осуществило переработку для себя. Отдельно указания о разумном ведении дел, разумных сроках, разумных мерах, разумных ценах и т.д. используются в качестве критерия оценки правомерности или неправомерности поведения субъектов многими нормами гражданского права (п. 2 ст. 72 и п. 2 ст. 76; п. Тщ. 314; п. 2 ст. 375; п. 2 ст. 427ГК и др.).
Из приведенных примеров видно, что с нарушениями требований добросовестности и разумности осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей закон связывает серьезные последствия.
Разумность - это осмысленность (рациональность), логичность и целесообразность поведения субъекта.
Разумность или неразумность поведения субъекта гражданских прав может быть установлена только судом с учетом фактических обстоятельств, в которых находился субъект. Так, о разумности срока исполнения обязанности можно говорить при его логическом соответствии, существу обязательства. Встречные обязанности и целесообразно, и логично исполнять в кратчайшие сроки, ибо они вытекают из обязательств, построенных по принципу: вначале ты исполнишь свою обязанность, а лишь потом исполню я. Поэтому, если продавец хочет быстрее получить деньги в оплату вещи, он должен скорее исполнить свою обязанность по передаче вещи, потому что только после этого можно требовать оплаты. Разумной будет цена, предлагаемая собственником, если он осмысленно, логически увяжет ее с ценой, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичный товар и если это целесообразно для него. 17
Категория добросовестности субъекта исторически проистекает от критерия «добрых нравов», используемого во многих законодательных системах прошлого и настоящего. В свою очередь, категория «добрых нравов» берет свое начало от римского «bona fides».
Из п. 1 ст. 302 ГК РФ вытекает, что добросовестным признается такой приобретатель вещи, который не знал и не мог знать о том, что приобрел ее у лица, которое не имело права ее отчуждать. Как видно, добросовестность приобретателя связывается законом с незнанием им факта, имеющего юридическое значение, знание о котором сделало бы его приобретение недо-бросовестным, неправомерным. Данное заблуждение приобретателя (незнание, невозможность знать) является с точки зрения закона извинительным, так как он не мог его избежать, а его поведение - добросовестным и правомерным.
Следовательно, законодатель понимает добросовестность как субъектив-ное состояние лица, которое не знает и не может (не должно) знать о факте, знание которого с точки зрения закона делает поведение лица недобросовестным, неправомерным.
Для констатации знания о факте или отсутствия такового (незнания, невозможности знания) не нужно заглядывать в духовный мир лица, а достаточно исследования фактических обстоятельств, в которых он совершал юридически значимое действие. Вот почему добросовестность как критерий оценки поведения субъекта, осуществляющего право, есть категория этически безразличная, не несущая нравственной нагрузки. Так, рассматривая дело о виндикации вещи и решая вопрос о добросовестности или недобросовестности приобретателя, суд будет исследовать доказательства, свидетельствующие о знании или незнании им факта отсутствия права на вещь у ее отчуждателя, а не нравственные качества приобретателя. Бесчестный и безнравственный профессиональный хранитель будет считаться добросовестным и не понесет ответственности за утрату и повреждение вещей, если докажет, что это произошло из-за свойств вещей, о которых он не знал и не должен был знать, принимая их на хранение (п. 1 ст. 901 ГК).
Недобросовестность является антиподом добросовестности. Недобросо-вестен тот субъект, который, совершая действие, знал или мог знать о фактах, делающих его поведение упречным, недобросовестным с точки зрения закона. Законодатель часто использует понятие недобросовестности для описания запрещенных действий, например действий, подпадающих под признаки недобросовестной конкуренции (п. 1 ст. 14 Закона о защите конкуренции).
Критерии добросовестности и разумности являются оценочными, предназначенными для характеристики главным образом психологической стороны поведения участников гражданских правоотношений.
Полагаем, что действие принципа добросовестности выходит за рамки соблюдения только моральных и других неправовых социальных норм. С того момента, как данный принцип получил закрепление в нормах права, он получил распространение на все правоотношения, регулируемые гражданским законодательством. Именно поэтому многие ученые полагают, что использование оценочных категорий для законодательного закрепления содержания принципов права должно сопровождаться их однозначной законодательной расшифровкой.
Принцип добросовестности установлен среди основных начал гражданского законодательства (ст. 1 ГК РФ). Участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и исполнении гражданских обязанностей. Ранее этот основополагающий принцип гражданского права мог быть выведен только из содержания п. 2 ст. 6 ГК РФ, напрямую не относящегося к основным началам гражданского законодательства.
На обязанность добросовестного поведения указывали суды при разрешении споров. К примеру, Президиум ВАС РФ постановил передать дело на новое рассмотрение, поскольку предполагаемое незнание ответчиком правил обеспечения экологической безопасности не освобождает от обязанности их соблюдения; принимая на себя обязательство по предоставлению истцу плавкрана, ответчик должен был действовать с должной степенью осмотрительности, разумности и добросовестности. 18
Законом предусмотрено, что недобросовестное, как и незаконное поведе-ние лиц не может приносить им какие-либо преимущества (п. 4 ст. 1 ГК РФ).
Принцип добросовестности позволяет широко применять меры гражданско-правовой защиты в случаях недобросовестных действий участников оборота. В Постановлении Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» 19 установлены критерии определения добросовестности, недобросовестности, разумности и неразумности поведения лиц, входящих в состав органов юридического лица.
Добросовестность и разумность при исполнении генеральным директором возложенных на него обязанностей раскрывается Пленумом ВАС РФ следующим образом: это принятие «необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством» (п. 4 Постановления №62). При обосновании добросовестности и разумности своих действий (бездействия) директор может представить доказательства того, что квалификация действий (бездействия) юридического лица в качестве правонарушения на момент их совершения не являлась очевидной, в том числе по причине отсутствия единообразия в применении законодательства налоговыми, таможенными и иными органами, вследствие чего невозможно было сделать однозначный вывод о неправомерности соответствующих действий (бездействия) юридического лица. Перечень случаев признания директора недобросовестным остается открытым.
В частности, действия являются добросовестными и разумными, если они совершены в пределах обычного предпринимательского риска. Следовательно, в рамках спора, стороны будут вынуждены определять этот риск, его пределы и доказывать. Одни – совершение действий вне пределов, а вторые – совершение действий в пределах.
Суд определил не только бремя доказывания, но и указал случай, когда оно может быть изменено (отказ от дачи пояснений и «явная неполнота»). Пассивность ответчика не будет выигрышной стратегией в любом случае. 20
Арбитражным судам следует давать оценку тому, насколько совершение того или иного действия входило или должно было, учитывая обычные условия делового оборота, входить в круг обязанностей директора, в том числе с учетом масштабов деятельности юридического лица, характера соответствующего действия и т.п.
Можно привести также следующие ситуации недобросовестного поведения участников гражданского оборота (вывод судов основывается на толковании положений ст. 1 ГК РФ):
Требование признать незаключенным договор, фактически исполненный одной стороной (Постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 17.09.2013 N А82-7103/2013);
Непогашение долга, если должник не оспаривает его размер (Постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 25.09.2013 N А19-12249/2010).
Обновленные нормы ст. 10 ГК РФ о злоупотреблении правом, корреспондируют с закрепленным в ст. 1 ГК РФ принципом добросовестности.
Статья 10 ГК РФ сохраняет норму о том, что «добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются». Тем самым добросовестность характеризуется как правовая презумпция. Это ограничивает широкое понимание добросовестного поведения в смысле ст. 1 ГК РФ в новой редакции, а также позволяет не возлагать на участников гражданско-правового спора обязанность по доказыванию своей добросовестности в каждом судебном разбирательстве.
Правовая природа добросовестности приобретает некий двойственный характер. С одной стороны - это принцип, с другой - презумпция.
Необходимо отметить, что гражданское законодательство не ограничива-ется характеристикой категории добросовестности только как принципа или презумпции. Добросовестность рассматривается как: характеристика субъек-тивной стороны правоотношения; необходимое требование осуществления права; предел осуществления гражданских прав; антипод недобросовестности. 21
В ранее действовавшей редакции ст. 10 ГК РФ презумпция добросовестности участников оборота была поставлена под условие: «В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно». Тем не менее, в научных работах ряда авторов презумпция добросовестности участников гражданского оборота принималась как бесспорный и безусловный принцип гражданского права.
В рамках данного исследования необходимо рассмотреть соотношение двух важнейших норм-принципов гражданского права: принцип добросовестности и принцип недопустимости злоупотребления правом.
Эти принципы, прежде всего, определяют сущность и отражают тенденции развития всей гражданско-правовой системы, они способствуют укреплению единства норм права и правовых отношений, субъективного и объективного права – это внутренние законы для применения и развития гражданско-правовой материи, это законы для законов (то есть по сути формула «право на право»). Эти принципы отражают сам «дух» права, определяют системный характер толкования и применения норм права, убирают пробелы в праве, принимая на себя роль резервных правил, и воспитывают у субъектов права юридическую культуру взаимоотношений. 22
Оба анализируемых принципа вытекают из качества равновесности, которое заложено в таком правовом начале, как правовое равенство участников гражданских правоотношений, что выражает нацеленность гражданского права на пропорциональность, эквивалентность, справедливость при реализации субъективных гражданских прав.
В принципе добросовестности заключены: добросовестное установление гражданских прав; добросовестное осуществление гражданских прав; добросовестная защита гражданских прав; добросовестное исполнение гражданских обязанностей; запрет на извлечение любых преференций из своего недобросовестного поведения. Таким образом, принцип добросовестности вытекает из гражданско-правовых принципов, отвечающих за сохранение первоначальных системных устоев всего гражданского законодательства.
Принцип недопустимости злоупотребления правом также «работает» только в ситуации правовой неопределенности, когда либо отсутствует соответствующая специальная норма права, регулирующая возникший казус, либо специальная действующая норма гражданского права не способна в силу своего юридического содержания (формализма, ошибок, пробелов) качественно разрешить стоящую перед ней задачу.
Статья 10 ГК РФ в системе норм гражданского права в своем толковании базируется во многом на философских категориях «свободы», «справедли-вости», «равенства», «добросовестности», «разумности» и т.п. При этом злоупотребление правом, так же как и недобросовестные действия, относится к актам правоосуществления, правопользования, правореализации; эти акты, хотя и являются по своему характеру формальными (внешне легальными), тем не менее, недобросовестны, недействительны, незаконны по своей внутренней сути.
Следует обратить внимание, что в ст. 10 ГК РФ, в отличие от ст. 1 ГК РФ, речь идет о намеренных действиях, то есть об умышленных действиях лица.
Статья 10 ГК РФ, в отличие от более «размытого» принципа добросовестности, устанавливает пределы осуществления гражданских прав, запрещая совершенно определенное, а именно злоупотребительное поведение.
Итак, принцип недопустимости злоупотребления правом, в отличие от принципа добросовестности, выражен в абсолютно конкретной, специальной по отношению к ст. 1 ГК РФ норме права и образует конструкцию виновного правоосуществления с конкретными санкциями за недобросовестное использование предоставленных субъекту правовых средств.
Категория добросовестности, используемая в п. 3 ст. 1 ГК РФ в своем субъективном смысле, в гражданско-правовом аппарате является специальной системной регулятивно-оперативной конструкцией, призванной устранять эгоистические наклонности участников оборота и учитывать интересы и цели гражданского оборота в целом.
По своей имманентной сущности к недобросовестным действиям относятся действия субъектов, которые знали (могли или должны были знать) реальные обстоятельства дела, но намеренно реализовали свои права, прикрываясь их внешней законностью. При этом конструкция «должен был знать» призвана устранить ссылку на фактическое незнание субъекта об определенных обстоятельствах дела.
Признание субъекта добросовестным либо недобросовестным означает по факту признание его поведения правомерным либо неправомерным. Однако за неправомерность в смысле недобросовестности не следует наказание, а применяются иные, более гибкие санкции, как-то: блокировка возникновения прав и обязанностей (ст. 157 ГК РФ), передача вещи в собственность (ст. 220, 302), возмещение доходов (ст. 303 ГК РФ), возмещение вреда (ст. 1103 ГК РФ), изъятие материального носителя исключительных прав (ст. 1252 ГК РФ), реституция и т.п. Все указанные санкции связаны с умышленным либо неосмотрительным осуществлением субъектом своих прав.
На наш взгляд, ссылка на добросовестность в ст. 10 ГК РФ излишняя. Действия субъектов по осуществлению права следует оценивать с позиции последствий. Если субъект действовал, по мнению какого-либо лица, недобросовестно, но при этом третьи лица не претерпели никаких неблагоприятных последствий, то безразлично, добросовестные это действия или нет. Если такими действиями причинен вред, то в этом случае не следует обращаться к ст. 10 ГК РФ, есть специальные нормы, посвященные, например, деликтным обязательствам, их и следует применять.
Действие принципа добросовестности с целью установления наиболее полного содержания данного понятия необходимо ограничить конкретными запретами, помещенными в ст. 10 ГК РФ.
Принцип добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений должен содержать обращенное к субъектам гражданского права требование добросовестного и разумного поведения и быть сформулирован следующим образом: «При осуществлении своих прав и исполнении обязанностей участники гражданских правоотношений не должны ущемлять права и защищаемые законом интересы других лиц».
ПРИНЦИПЫ РАЗУМНОСТИ, ДОБРОСОВЕСТНОСТИ И СПРАВЕДЛИВОСТИ КАК ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЕ КАТЕГОРИИ ЧАСТНОГО ПРАВА
Э. Ю. Анциферова
Академия управления при Президенте Республики Беларусь, Республика Беларусь, г. Минск
GOOD FAITH, HONESTY, AND REASONABLENESS AS A FUNDAMENTAL CATEGORIES IN PRIVATE LAW
E. Y. Antsyferova
Academy of Public Administration under the Aegis of the President of the Republic of Belarus, Minsk
Статья посвящена исследованию принципов добросовестности, разумности и справедливости в римском и гражданском праве. Также проведен сравнительный анализ принципов разумности, добросовестности и справедливости в праве Древнего Рима и современном гражданском праве Республики Беларусь и Российской Федерации. Можно говорить о схожести понятий, но и о различных их интерпретациях. На сегодняшний день ни белорусское, ни российское, ни западное право не имеют в своем гражданском законодательстве сформулированного определения добросовестности, разумности и справедливости. Следовательно, необходимо закрепить дефиниции данных принципов в гражданских кодексах Республики Беларусь и Российской Федерации.
Ключевые слова: разумность, добросовестность, справедливость
The article investigates the principles of good faith, honesty and reasonableness in the Roman and civil law. Furthermore, the study includes a comparative analysis of the principles of good faith, honesty and reasonableness in the law of ancient Rome and the modern civil law of the Republic of Belarus and of the Russian Federation. We can talk about the similarity of concepts, but also about their different interpretations. Today, the Belarusian, Russian or Western law does not have a definition of good faith, honesty and reasonableness in civil law. Therefore, it is necessary to fix the definition of these principles in the Civil Code of the Republic of Belarus and of the Russian Federation.
Keywords: reasonableness, honesty, reasonableness
Важнейшим инструментом теоретического анализа отрасли права, ее предмета, метода, отраслевого механизма правового регулирования и правовой системы в целом является понятие принципа права. В марксистско-ленинской теории права этой теме придавалось центральное значение . Авторы ни одного учебника или учебного пособия не могли обойтись без освещения «принципов социалистического права» . В дальнейшем данная тема не получила научного изучения. Однако существует множество подходов к понятию принципа права.
Римское право стало основой для развития принципов разумности, добросовестности и справедливости. Принцип справедливости не потерпел существенных изменений. В правовые учения Нового времени понятие справедливости (aequitas) пришло из древнего Рима. Решено, что во всех делах соображения правосудия и справедливости должны быть выше строгого права. Римские юристы считали справедливость идеей, идеалом права.
В ней они видели вечное, неизменное и неотъемлемое свойство права. Для юристов идея справедливости совпадала с правом. В современности принцип справедливости является одним из важнейших принципов права. Право неотделимо от справедливости: это его сердцевина. Справедливость, как основной принцип естественного права, возводит справедливость в закон жизни общества. О роли и значении добросовестности в римском праве говорил римский юрист Павел, который отмечал, что «добросовестность предоставляет владельцу столько же, сколько истина в той мере, в которой этому не препятствует закон» . Даже в Институциях Гая, Книге 1 «О гражданском праве и естественном», говорится, что право «между всеми людьми установил естественный разум» как основу гражданского законодательства, сенатских постановлений или императорских указов .
Правовые принципы понимаются в современной научной литературе как основополагающие
© Анциферова Э. Ю., 2016
идеи, начала, тем или иным образом выраженные в праве. Следовательно, существующая в нашем правоведении теория правовых принципов сводится к тому, что принцип права - это основополагающая идея, исходное (руководящее) начало, тем или иным образом зафиксированное в праве.
Так, П. И. Кучура под принципами гражданского права понимает руководящие положения (идеи), закрепленные гражданским законодательством или выводимые из его содержания, которые отражают сущность и специфику гражданского права, оказывают ориентирующее действие в процессе реализации гражданско-правовых норм и в нормотворческой деятельности .
Современные исследования отечественной цивилистики характеризуются все большим вниманием к основополагающим понятиям, составляющим базовые теоретические и методологические категории отраслевых дисциплин. Одним из таких понятий, традиционно связанных с частным правом, является понятие добросовестности. Так, добросовестность - это сложившийся в обществе идеал честного поведения, какого можно требовать от каждого члена общества и которым должен руководствоваться суд. Определение принципа добросовестности в качестве критерия оценки и правомерности осуществления действий является недостаточно изученным в современном гражданском праве. Традиционно добросовестность рассматривается как добрая совесть и отождествляется с нравственными началами .
К определению добросовестности существует несколько подходов. Так, С. А. Иванова определяет добросовестность как составляющую грань принципа социальной справедливости . Под добросовестностью В. К. Бабаев понимает честное, со всей тщательностью и аккуратностью выполнение обязанностей, старательность и исполнительность . В. А. Белов выделяет добросовестность как извинительное незнание лица о факте, в том числе его вредоносном эффекте, и извинительное незнание лица о чужом субъективном праве . Полагаем, что такое понимается в аспекте «добросовестность -правомерные действия либо бездействия».
Сравнивая подходы к определению понятия, можно сказать, что утверждение С. А. Иванова является неоднозначным, так как мы рассматриваем добросовестность как отдельный принцип. В. К. Бабаев своей трактовкой выделяет составляющие понятия, к которым относится справедливость, добрая воля и разумность. Определив значение понятия «добросовестность», можно вы-
Наряду с принципом добросовестности, в гражданском праве выделяется принцип разумности. Разумность в гражданском праве рассматривается в субъективном и объективном смыслах, в зависимости от места в механизме реализации права. Разумность в субъективном смысле выступает в качестве внутреннего механизма реализации права. Разумность - познавательная способность, предполагающая нормальную деятельность его сознания, направленная на установление, упорядочение, систематизацию и выявление смыслового содержания, внутренних и внешних связей вещей и явлений. Разумность оказывает непосредственное влияние на дееспособность лица, так как, если субъект не имеет такой способности, он не сможет осмысленно совершать какие-либо действия.
Разумность в объективном смысле понимается в качестве «внешнего мерила», служащего масштабом оценки действий субъектов, то есть она выступает в качестве принципа права. Главной задачей субъекта является сбалансированно соотносить свои действия с целями гражданско-правовых моделей поведения, правами, свободами и законными интересами других лиц, а также общества и государства . Кроме того, сущность принципа разумности в гражданском праве заключается в выборе субъектами гражданских правоотношений оптимального варианта достижения целей, определяемого на основе сбалансированного учета интересов граждан, общества и государства .
Следует учитывать, что разумным является соответствие правомерного поведения нормам права (закону). Так, Ю. В. Виниченко, исследуя правомерность, отмечает, что «разумность» характеризуется правомерностью . Таким образом, действовать в соответствии с данным принципом -значит действовать правомерно. При этом разумным может быть признано только такое поведение субъекта, которое не просто расценивается им самим как разумное, как соответствующее его личной цели, но объективно является разумным, т. е. направлено на достижение целей, допустимых правом. Следовательно, принцип разумности - это оценочное понятие, используемое законом. Разумность или неразумность поведения
субъекта гражданских прав может быть установлена только судом с учетом фактических обстоятельств, в которых находился субъект.
Одной из вечных идей и желаний человечества является достижение справедливости. Многие вещи оценивались ранее с позиции принципы справедливости. Так, в титуле 1 «О справедливости и праве» книги первой Дигестов Юстиниана указано, что «право получило свое название от (слова) «справедливость» , ибо, согласно превосходному определению Цельса, право есть искусство доброго и справедливого . Однако можно с уверенностью отметить, что функции права в качестве средства социального компромисса в обществе полностью соответствуют природе справедливости.
Aequitas (справедливость) - один из самых значительных принципов создания и толкования римского права, игравший существенную роль в правопонимании римских юристов. По мнению П. Е. Земсковой, «во всех делах, в наибольшей же степени в праве, необходимо руководствоваться справедливостью». В конце 1980-х гг. в научных кругах возобладала идея, согласно которой справедливость - это объективное качество общественных отношений .
В эпоху «застоя» изучение проблем справедливости стало обретать более конкретную социально-практическую направленность. О. Г. Дроб-ницкий писал о том, что понятие справедливости тесно связано с практическими и социально-реформистскими действиями людей, ему свойственно проникать в различные сферы общественного сознания, политику и право, социальную философию и даже политическую экономию .
К ХХ в. было сформировано понятие справедливость как отдельной категории. З. А. Бер-бешкина, посвятившая исследованию данной проблемы монографию, указывала, что «справедливость можно считать обобщающим понятием, выражающим объективные экономические, политические, правовые, нравственные условия жизни того или иного класса, общества и тенденции их развития» . Кроме того, принцип справедливости выражается в равном юридическом масштабе поведения и в строгой соразмерности юридической ответственности допущенному правонарушению .
Принципы социальной справедливости, добросовестности и разумности в гражданском праве взаимосвязаны и взаимообусловлены. Они представляют собой единую систему нравственно-правовых принципов, и в процессе их реали-
зации применение одного из них не должно исключать значение других. Они служат не только критерием определения правомерности поведения, но и, выполняя оценочную функцию, они также определяют противоправность поведения .
В своей работе Ю. Н. Беспалый выдвинул предположение о заботливости как проявлении добросовестности, а осмотрительности как составляющей разумности, также считает это и условием, и правилом осуществления гражданско-правовых отношений. Иными словами, это и гипотеза, и диспозиция нормы .
Данные принципы выступают как нормы высшего порядка и в то же время как нормы законодательства, применяемые к индивидуальным правоотношениям. Также они взаимодействуют с целым правовым институтом и с другими элементами гражданско-правовой системы. Так, К. Курбанов считает, что «добросовестность получила статус юридического факта, способного отменить действие императивных норм закона» .
Таким образом, под добросовестностью понимают наличие у участников гражданских правоотношений стремления максимально исключить возможность нарушения своими действиями или бездействиями субъективные права и законные интересы других лиц. В том числе под разумностью понимают необходимость для субъектов находиться в границах, исключающих возможность злоупотребления субъективными гражданскими правами, и соотносить свои действия с целями гражданско-правовых моделей поведения участников, правами, свободами и законными интересами других лиц, а также общества и государства. Полагаем, что принцип справедливости - это логическая оценка действия в соответствии с критериями, зафиксированными в общепринятой и обязательной нормативной системе - законе.
Соотношение нравственно-правовых принципов добросовестности и разумности, а также социальной справедливости гражданского права указывает на то, что данные принципы, с одной стороны, тесно взаимосвязаны, и это обусловлено их общей направленностью на достижение целей гражданского права, обеспечение баланса в интересах участников гражданских правоотношений, однако, с другой - неидентичны. Каждый принцип имеет за основу различные характеристики. Однако нравственно-правовые принципы образуют социально-целостную основу гражданско-правовых отношений, являются свидетельством
Серия «Исторические науки. Юридические науки». 2016. Т. 2. № 2 (6)
связи морального и правового в гражданском праве. Их наличие позволяет сформировать позитивное отношение к реализации норм гражданского права в массовом правовом сознании.
Лишь с соблюдением названных принципов гражданско-правовая система может быть превращена в мощный инструмент защиты законных прав и интересов граждан.
Литература
1. Алексеев С. С. Проблемы теории права: курс лекций: в 2 т. Свердловск: Свердл. юрид. ин-т, 1972. T. 1. 396 с.
2. Бабаев В. К. Презумпции в советском праве: учеб. пособие. M.: АО «Центр ЮрИнфоР», 1974. 167 с.
3. Белов В. А. Добросовестность, разумность, справедливость как принципы гражданского права. M.: АО «Центр ЮрИнфоР», 1998. 352 с.
4. Бесналый Ю. Н. Эволюция справедливости в статуте ВКЛ 1588 г. Mmœ: НББ, 2Q13. С. 113-118.
5. Брагинский M. И. Осуществление и защита гражданских нрав. Сделки. Представительство. Доверенность. Исковая давность // Вестник Высш. арбитр. суда РФ. 1995. № 7. С. 99-113.
6. Волосатова Л. В. Принцип разумности в реализации субъективных гражданских нрав: автореф. дис. ... канд. юрид. Наук / MосУ MВД РФ. M., 2QQ5. 195 c.
7. Гай. Институции // Политика римского нрава. M.: Зерцало, 1997. 6Q8 с.
8. Гражданский кодекс Французской Республики, 21 марта 18Q4 г., [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.ipsub.udsu.ru/download/kafedra_tiigip/igpzs/documents/fgk.doc (дата доступа: 25.1Q.2Q15).
9. Гражданский кодекс Италии, 16 марта 1942 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.wipo.int/wipolex/ru/details.jsp?id=25Q8 (дата доступа: 26.1Q.2Q15).
1Q. Дигесты Юстиниана: в 3 т.: пер. с лат. / отв. ред. Л. Л. Кофанов. M.: Статут, 2QQ2. Т. II. Кн. 5. б22 с.
11. Дробницкий О. Г. Структура морального сознания // Вопросы философии. 1972. № 6. 53 с.
12. Земскова П. Е. Принцип добросовестности и принцип справедливости как общие принципы права, признанные цивилизованными нациями // Юриспруденция. 2QQ9. № 1б. С. 25.
13. Иванова С. А. Принцип справедливости в гражданском нраве: учеб. пособие. M.: Норма, 2Q11. 415 с.
14. Кучура П. И. Проблемы реализации принципов добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений: сб. науч. тр. Mmœ: Изд-во БИП, 2Q13. 338 с.
15. Татарников А. В. Принципы разумности и добросовестности в гражданском праве России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Mоск. ун-т Mинистерства внутр. дел. M., 2Q1Q. 32 с.
16. Франциск Скорина и его время: энцикл. справочник / редкол.: И. П. Шамякин (гл. ред.) [и др.]. Mmœ: БелСЭ, 199Q. 631 с.
1. Alekseev S. S. Problemy teorii prava: kurs lekcij: v 2 t. Sverdlovsk: Sverdl. jurid. in-t, 1972, t. 1, 396 p.
2. Babaev V. K. Prezumpcii v sovetskom prave: ucheb. posobie. M.: AO «Centr JurInfoR», 1974, 167 p.
3. Belov V. A. Dobrosovestnost", razumnost", spravedlivost" kak principy grazhdanskogo prava. M.: AO «Centr JurInfoR», 1998, 352 p.
4. Bespalyj Ju. N. Jevoljucija spravedlivosti v statute VKL 1588 g. Minsk: NBB, 2Q13, pp. 113-118.
5. Braginskij M. I. Osushhestvlenie i zashhita grazhdanskih prav. Sdelki. Predstavitel"stvo. Doverennost". Iskovaja davnost". Vestnik vyssh. arbitr. Suda RF. 1995, no. 7. pp. 99-113.
6. Volosatova L. V. Princip razumnosti v realizacii sub#ektivnyh grazhdanskih prav: avtoref. dis. ... kand. jurid. nauk. MosU MVD RF. M., 2QQ5, 195 p.
7. Gaj. Institucii. Politika rimskogoprava. M.: Zercalo, 1997, 6Q8 p.
8. Grazhdanskij kodeks Francuzskoj Respubliki, 21 marta 18Q4 g., . Rezhim dostupa: www.ipsub.udsu.ru/download/kafedra_tiigip/igpzs/documents/fgk.doc (data dostupa: 25.1Q.2Q15).
9. Grazhdanskij kodeks Italii, 16 marta 1942 g. . Rezhim dostupa: http://www.wipo.int/wipolex/ru/ details.jsp?id=25Q8 (data dostupa: 26.1Q.2Q15).
1Q. Digesty Justiniana: v 3 t.: per. s lat., otv. red. L. L. Kofanov. M.: Statut, 2QQ2, t. II, kn. 5, 622 p.
11. Drobnickij O. G. Struktura moral"nogo soznanija. Voprosy filosofii. 1972, no. 6, 53 p.
12. Zemskova P. E. Princip dobrosovestnosti i princip spravedlivosti kak obshhie principy prava, priznannye civilizovannymi nacijami. Jurisprudencija. 2QQ9, no. 16, p. 25.
13. Ivanova S. A. Princip spravedlivosti v grazhdanskom prave: ucheb. posobie. M.: Norma, 2Q11, 415 p.
14. Kuchura P. I. Problemy realizacii principov dobrosovestnosti i razumnosti uchastnikov grazhdanskih pravootno-shenij: sb. nauch. tr. Minsk: Izd-vo BIP, 2Q13, 338 p.
15. Tatarnikov A. V. Principy razumnosti i dobrosovestnosti v grazhdanskom prave Rossii: avtoref. dis. ... kand. jurid. nauk, Mosk. un-t Ministerstva vnutr. del. M., 2010, 32 p.
16. Francisk Skorina i ego vremja: jencikl. Spravochnik, redkol.: I. P. Shamjakin (gl. red.) . Minsk: BelSJe, 1990, 631 p.
Статья поступила в редакцию 1.04.2016 г.
Submitted 1.04.2016.
Для цитирования: Анциферова Э. Ю. Принципы разумности, добросовестности и справедливости как основополагающие категории частного права // Вестник Марийского государственного университета. Серия «Исторические науки. Юридические науки». 2016. № 2 (6). С. 42-46.
Citation for an article: Antsyferova E. Yu. Good faith, honesty, and reasonableness as a fundamental categories in private law. Vestnik of the Mari State University. Chapter "History. Law". 2016, no. 2 (6), pp. 42-46.
Анциферова Эдита Юрьевна,
студентка, Академия управления при Президенте Республики Беларусь, г. Минск, [email protected]
Antsyferova Edita Yuryevna,
student, Academy of Public Administration under the Aegis of the President of the Republic of Belarus, Minsk,
Значительную роль в функционировании гражданских правоотношений должны сыграть принципы справедливости, добросовестности и разумности, которые впервые в ГК Украины непосредственно предусмотрены в ст. Среди общих принципов гражданского законодательства (п. 6). Значимость указанных принципов в гражданском праве обусловлена прежде всего тем, что именно здесь объем регулирования отношений по усмотрению сторон является не только значительным, но даже может преобладать нормативное регулирование. Поэтому именно в гражданских правоотношениях крайне важно, чтобы их участники имели четкие ориентиры в осуществлении принадлежащих им субъективных прав или их получении, в исполнении гражданских обязанностей, формулировке условий договора с целью предотвращения, в частности, признание его недействительным или его принудительного прекращения.
Введение в ГК Украины принципов справедливости, добросовестности и разумности не является случайностью, ведь оно обусловлено историческим развитием мировой правовой системы, общественным прогрессом в развитии цивилизации человечества. Безусловно, указанные термины имеют разное соотношение, а следовательно и формировались с разной степенью их значимости. При этом необходимо учитывать, что приведенные понятия, особенно "справедливость" и "добросовестность", в зарубежных источниках достаточно часто отождествлялись. Собственно, эта тенденция сохраняется и сейчас. Более того, в законодательстве многих стран они четко не разграничиваются.
Да, категория справедливости возникла сначала в результате формирования представлений людей о понятии добра и зла. Сначала под справедливыми понимали такие отношения между людьми, которые соответствовали их моральным устоям, моральным представлениям. С возникновением новых общественных формаций категория справедливости постепенно теряет персонифицированный подход. В ее основу закладывается воображение всего социума или, во всяком случае, его большинства. С возникновением государства появилась необходимость в установлении и закреплении представлений о справедливости, а следовательно, и мораль, в правовых нормах. Подтверждением этому может служить тот факт, что на ранних стадиях формирования государства обычаи как внешнее проявление представлений о справедливости были основными источниками формирования права1.
Аристотель, в частности, разделял справедливость на два вида - естественную и установленную законом. Справедливость от природы - это та, что остается в большинстве случаев такой. То же, что мы сами признаем справедливым, становится после этого таковым, и мы называем его справедливым по законом2. Справедливое имеет место тогда, когда человек совершает по свободному выбору, добровольно и осознавая, в отношении кого, каким способом и ради чего она это делает.
Понятие права справедливости и добра с давних времен были предметом научных исследований и дискуссий, особое место среди которых занимают положения, разработанные Аристотелем и церковью о праве справедливости.
Как королевское, так и каноническое право утверждали веру, что все право содержит в себе определенные цели, которые определяются как справедливость; эти имеющиеся в самом праве цели должны были служить ориентиром для толкования и применения правовых норм, хотя одно и другое право не могло функционировать без норм, и в обоих случаях было признано, что нормы должны составлять совокупность в смысле взаимосвязанных по определенным критериям системы. Каждая система права рассматривалась прежде всего как процесс создания, толкования и применения норм, чтобы реализовывались заложенные в них цели справедливости.
Аристотель определял природу справедливости ("добра") как "поправку к закону в том, в чем из-за его всеобщность присутствует упущение". Добро, говорил он, "и есть право и лучше любого, но не безусловного права, а точнее, оно лучше права с погрешностью, причина которой - его безусловность... Хотя добро есть право, однако право не в силу закона, а в качестве исправления законного правосудия. Причина этого в том, что всякий закон составлен для общего случая, но о некоторых вещах невозможно сказать верно в общем виде. Поэтому в тех случаях, когда необходимо сказать в общем преимущественно, вполне осознавая возможную погрешность... Так что, когда закон составлен для общего случая, а произошло нечто підсудне ему, но вне общего случаем, тогда поступать правильно значит: там, где у законодателя, составившего закон без оговорок, пробел или погрешность, поправить упущение, которое признал бы даже сам законодатель, окажись он тут, а если бы знал заранее, то внес бы эту поправку в законодательство".
Впоследствии, восстанавливая арістотелівську философию и римское право, церковь в конце XI - начале XII века. предоставила понятию права справедливости новый нравственный и культурный смысл. Соответственно и каноническое, и королевское право дополнили раннее, более общее понятие права справедливости различными специфическими требованиями христианской совести: защита бедных и нуждающихся в помощи (включая вдов и сирот), реализация отношений, основанных на доверии (включая дарения, которые должны быть использованы в благотворительных целях), и тому подобное.
В силу этого в Англии в XIV и XV ст., когда два основных королевских суды ограничили свою компетенцию по этим вопросам, канцлер короля, который тогда почти неизменно выступал высоким должностным лицом в католической церкви, начал осуществлять исключительную юрисдикцию "по совести" и "во имя права и справедливости". Однако в других европейских системах королевского права в Англии в XII и XIII вв. "справедливости" рассматривался не как нечто отдельное от "права", а наоборот, как его составная часть. Как и в каноническом праве, праве справедливости королевских судов было тем аспектом права, который придавал ему способность приспосабливать старые нормы к новым ("исключительных") обстоятельств во имя осуществления справедливости.
Со временем категории справедливости, добросовестности получили не только философское, но и правовое обоснование. Соответственно, они нашли свое непосредственное закрепление в законодательстве европейских стран, например во Франции, Германии, Италии, Нидерландах. Более того, отдельные из этих принципов нашли отражение в Принципах международных коммерческих договоров, утвержденных
Административным советом Международного института унификации частного права (Принципы УН1ДРУА), Правилах ИНКОТЕРМС и других международных документах".
Поскольку Украина провозгласила курс на интеграцию в Европейское сообщество, приближения правовой системы к европейским и мировым стандартам, то введение в ГК Украины таких правовых принципов, как добросовестность, справедливость и разумность, является одним из важных шагов к реализации этой цели.
К сожалению, разработчики нового ГК Украины не поставили цель раскрыть содержание указанных общих принципов гражданского законодательства. Возможно, они сделали это сознательно, считая, что это дело цивилистической науки и будущей судебной практики. Однако, как показала практика применения этих юридических категорий западных европейских стран, им не удалось избежать определенного "судебного произвола" с их "каучуковый" или "резиновый" оценочный характер. И несмотря на то, как утверждает Н. С. Кузнецова, что здесь имело место преувеличение "судебного произвола", недооценивать возможные негативные последствия произвольного их толкования в судебной практике Украины нельзя. Чтобы снизить степень опасности "судебного произвола", крайне важно всесторонне раскрыть сущность и содержание добросовестности, справедливости и разумности и их интерпретации в нормах договорного права.
Принцип добросовестности фактически является одним из средств определенного ограничения принципа свободы договора сторон, что предусматривает требование соблюдения добросовестности в договорных отношениях. Именно принцип добросовестности предоставляет возможность контролировать выполнение сторонами договора, решает проблему недопущения злоупотребления правами по договору, в определенной степени защищает более слабую сторону договора3, которой в доверительных отношениях выступает доверитель и вигодо приобретатель.
Юридический словарь Блэка (black"s Law Dictionary) определяет добросовестность как "нематериальную и абстрактную свойство, которое не имеет формально-юридического значения или законодательного определения и охватывает, среди прочего, честное убеждение, отсутствие злого умысла и намерения обмануть или получить необоснованные преимущества".
В словаре Даля добросовестность рассматривается как "добрая совесть, праводушшя, честность, правдивость, строгая богобоязненность в поступках".
В правовых источниках обращалось внимание, что на ранних стадиях развития права добросовестность преимущественно означала отсутствие недобросовестности. Однако постепенно добросовестность стала идентифицироваться с требованиями разумности, здравого смысла и справедливості6.
Основания применения принципа добросовестности прямо предусмотрены в ГК Украины. Согласно ч. Ст. 509 ГК Украины обязательство должно основываться на принципах добросовестности, разумности и справедливости. Поскольку самым распространенным основанием возникновения обязательств является договор, то приведенная норма в полной мере должна распространяться на договоры, причем на всех их стадиях (заключение договора, его динамики и выполнения). Однако нельзя не обратить внимание на отсутствие прямой ссылки на применение принципа добросовестности в договорных обязательствах в ст. 627 ГК Украины, которая предусматривает, что стороны свободны в выборе контрагента, в определении условий договора с учетом требований действующих правовых актов, обычаев делового оборота, требований разумности и справедливости. Такие случаи применения указанных принципов в разном их соотношении для ГК единичны. Как отмечает Т. В. Боднар, в одних случаях ГК употребляет все три термина одновременно (статьи 3, 509), в других - два, например добросовестность и разумность, разумность и справедливость (статьи 92, 627), в третьих - только один, как правило, разумность (статьи 749, 564, 619). Это дало ей основания для вывода о существовании в ГК трех самостоятельных принципов, с чем можно погодитись1. Но, на наш взгляд, в ГК это сделано не всегда удачно и последовательно. Таким примером является ст. 627 ГК, в которой предусмотрено, что при заключении договора стороны должны, кроме всего" действовать добросовестно, а не только в соответствии с требованиями разумности и справедливости. Так, согласно ст. 659 ГК продавец обязан предупредить покупателя о правах третьих лиц на продаваемый товар. Неисполнения продавцом этого требования закона может дать суду основания считать его недобросовестным. Поэтому ст. 627 ГК должна быть дополнена принципом добросовестности.
Гражданское законодательство в отдельных случаях ограничивается провозглашением презумпции добросовестности и разумности поведения лица. Согласно ч. Ст. 12 ГК Украины, если законом установлены правовые последствия недобросовестного или неразумного осуществления лицом своих прав, поведение лица предполагается добросовестным и разумным, если иное не установлено судом. Понятие "добросовестность" применяется в ГК Украины относительно приобретателя имущества у лица, которое не является собственником (ст. 388). Так, согласно ст. 388 ГК добросовестным приобретателем имущества по возмездному договору, приобретенным у лица, которое не имело права его отчуждать, будет считаться только тот приобретатель, который не знал и не мог знать об этом. Сейчас согласно ч. 1 ст. 390 ГК недобросовестным приобретателем должно считаться лицо, которое знало или могла знать, что она владеет имуществом незаконно. Указанные положения наиболее полно раскрывают законодательное понимание сущности добросовестности и недобросовестности приобретателя имущества и могут браться к вниманию при определении понятия принципа добросовестности, поскольку не всегда в ГК раскрывается его содержание. Например, в ст. 389 ГК Украины лишь отмечается, что деньги, а также ценные бумаги на предъявителя не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя.
Германское Гражданское уложение в параграфе 242 предусматривает, что стороны договорного обязательства должны руководствоваться требованиями добросовестности. Под добросовестностью следует понимать не только субъективные представления конкретного лица о добросовестности ее действий, но и, главным образом, объективную соответствие этих действий стандартам поведения в определенном секторе торговли. По мнению профессора Шлехтрайма, добросовестность есть "коллективным убеждением или верой каждого умного, честного и порядочного человека" с учетом специфики сферы международной торговли.
Эти убеждения являются даже важнее, чем стандарты и ценности, закрепленные в Конституции и Немецком гражданском уложенні1.
Известный австралийский ученый X. Люк сравнивал добросовестность со "справедливостью, честным поведением, разумным стандартом честного ведения дел, порядочностью, разумностью, порядочным поведением, общим этическим смыслом, духом солидарности, общественными стандартами справедливости, а также с фактическим честностью". Такие взгляды способствовали тому, что "...наряду со старыми договорами "строгого" права (obligationis stricti juris) появляются договоры "доброй совести" (obligationes bonae fidei), то есть такие, содержание которых определяется не их условием, а истинными намерениями сторон или, если они непонятны, - обычаями делового оборота".
Одной из причин возникновения договоров доброй совести выступила необходимость защиты интересов потребителей и других менее защищенных по договорам сторон, что обусловило отход законодательства развитых стран от принципа диспозитивности, свободы договора и обращение к императивного регулирования тех гражданских правоотношений, в которых участвуют потребители, участники иных отношений, направленных на предотвращение злоупотребления предпринимателями своим преимущественным положением относительно потребителей и создание для этих контрагентов специальных условий в договорных отношениях, направленных на усиленную защиту прав "слабой стороны", каковой является гражданин-потребитель.
в настоящее время в Европейском Союзе действуют свыше десяти нормативных актов, относящихся к так называемому права защиты прав потребителей. Одним из важных элементов доктрины права защиты потребителей, введенного в правовую науку и законодательство европейских государств, есть понятие "несправедливые условия договора" (unfair contracts terms).
В Великобритании в 1977 г. был принят Акт "О несправедливые условия договора", который запрещает лицу-предпринимателю включать в договор условие об исключении или ограничении своей ответственности в случае смерти или причинения вреда потребителю за своей неосмотрительности, кроме случаев, если такое условие отвечает требованиям справедливости. Таким образом, должны считаться несправедливыми условия о безосновательное исключение или ограничение ответственности предпринимателя за ущерб, причиненный потребителю. Наличие таких условий в договоре влечет нарушение установленного Актом принципа добросовестности (good faith). Примером несправедливой условия, в контексте этого закона, может быть случай, когда лицо, которое предоставляет услугу перевозки (например, железная дорога), в одностороннем порядке снимает с себя ответственность за хранение груза пассажиров при перевезеннях5.
Приведенный Акт признает подобное условие недействительным и обязывает лицо-перевозчика быть добросовестным в отношении пассажиров. Собственно, и в новом ГК Украины таких примеров может оказаться немало. Например, согласно ч. 4 ст. 698 ГК условия договора, ограничивающие права покупателя-физического лица сравнительно с правами, установленными этим Кодексом и законодательством о защите прав потребителей, являются ничтожными.
Трансформируемое понятие концепции добросовестности содержится в английском законе о купле-продаже товаров (Sale of Goods Act), согласно которому действие считается добросовестным, если лицо считало, что действует честно (acted honestly), независимо от того, совершено это действие должным образом или нет.
В отдельных аспектах подобный подход совпадает с романо-германской концепцией добросовестного незаконного владения, для которой определяющим е субъективное отношение незаконного владельца чужой вещи как к своей, независимо от того, что в действительности собственником его является другое лицо, незаконно лишенное владения вещью.
во-первых, в соответствии с закрепленной в гражданском законодательстве страны концепции все договоры должны толковаться в соответствии с принципом добросовестности;
во-вторых, добросовестность имеет "дополняющую функцию"; между сторонами могут возникать дополнительные права и обязанности, которые прямо не установлены договором или законодательством;
no-третьих, добросовестность имеет "ограниченный" функцию, выраженное в ч. 2 ст. 6:248 ГК Нидерландов, которая отмечает, что правило, обязательное для сторон, не применяется настолько, насколько при данных обстоятельствах это будет неприемлемым в соответствии с критерия разумности и справедливости. Таким образом, добросовестность может при данных обстоятельствах аннулировать или исключить применение правил, установленных сторонами1.
В этом аспекте все правила, которые создаются сторонами или законом, подпадают под контроль судов не для того, конечно, чтобы оценить их внутреннюю справедливость, а для того, чтобы решить, не приведет ли их применение в конкретном деле до несправедливых результатов.
Суды принимают решения "contra legem", если соблюдение норм закона приведет к явно несправедливому относительно сторон договора результата. В связи с этим в литературе отмечается, что "концепция добросовестности может использоваться в любой ситуации, чтобы исправить несправедливость, которая бы имела место, если бы применялись традиционные правила". К сожалению, и по сей день украинская судебная практика не использует при рассмотрении гражданских дел принцип справедливости для вынесения справедливых решений, что вызвано, очевидно, соответствующими традициями в деятельности судебной системы Украины. Учитывая это, представляет интерес дело, рассмотренное Международным коммерческим арбитражным судом при Торгово-промышленной палате Украины (КАС при ТПП).
Да, М КАС при ТПП рассмотрел дело по иску американской фирмы "X" о взыскании с украинской фирмы "Н" 10,6 млн долларов США за неоплату поставленного оборудования по контракту от 11 февраля 1998 г. Своим решением по делу, возбужденному 24 декабря 2001 г., МКАС при ТПП отказал в удовлетворении иска из-за пропуска исковой давности. Судом был установлен факт неоплаты поставленного оборудования. Поскольку окончательное решение принималось большинством голосов, один из судей выразил особое мнение, указав, что иск следует удовлетворить, поскольку судебное решение должно быть справедливым". Очевидно, судья исходил также из того, что ответчик неосновательно обогатился на такую большую сумму.
Для защиты потребителей от возможных злоупотреблений со стороны продавцов и поставщиков, в том числе в случае применения ими подготовленных в одностороннем порядке стандартных договоров, европейского законодательства было введено понятие "несправедливые условия договора" на условиях, определенных Директивой 93/13/ЕЭС "О несправедливых условиях в потребительских договорах" исключительно. Эта Директива касается договоров, с одной стороны в которых выступает потребитель, а с другой - продавец или поставщик соответствующего товара или услуг (ст. 1). При этом как потребителя Директива рассматривает любое физическое лицо, которое заключает договор с целью, которая не касается ее бизнеса или профессии. Под поставщиком следует понимать физическое или юридическое лицо, которое, вступая в отношения с потребителем, действует согласно своей коммерческой или профессиональной деятельности (ст. 2).
Силу приведенной Директивы не должна применяться к правоотношения с другим субъектным составом, в частности, вытекающие из трудовых договоров, соглашений, которые опосредствуют наследственные, семейные права (брачный договор), договоров о создании компаний, партнерств, контрактов о правопреемстве.
Согласно ст. 3 Директивы условие договора, которое не было отдельно согласовано, считается несправедливой (нечестной), если вопреки требованию о добросовестности она создает неравенство в правах и обязанностях сторон договора, причем в ущерб потребителю.
Несправедливой условие может быть признана лишь в том случае, если она не была отдельно согласована сторонами, не из-за того, что стороны не желали этого, а учитывая то, что потребитель по объективным причинам не мог выразить свою волю относительно такого условия договора. Главной среди таких причин Директива называет именно наличие заранее подготовленного контрагентом потребителя проекта договора, в результате чего последний был практически лишен возможности внесения каких-либо изменений к нему.
Согласно ст. 6 Директивы несправедливые условия договора, заключенного между потребителем и продавцом, поставщиком, не создают прав и обязанностей для потребителя, и договор продолжает действовать в целом, если это возможно без несправедливых условий. Такое правило означает, что суд обязан установить возможность реализации такого договора как соглашения за отсутствия несправедливых условий. Потребителю предоставляется право выразить желание оставить такое условие в силе, добровольно отказавшись от определенных прав в пользу своего контрагента.
Сопоставляя приведенный вид дефектных (с недостатками) соглашений с принятым в украинском гражданском праве учением о действительности сделок, наиболее близкими к ним могут быть признаны так называемые относительно действительные сделки (соглашения). Особенность таких сделок заключается в признании их юридически действительными, но с скасувальною условием такой действительности на основании иска об их недействительности, предъявленного одной из сторон договора (потребителей в данном случае). Например, приобретение по договору купли-продажи ценной вещи малолетним не за его собственные средства может привести к недействительности такого договора лишь в случае его неодобрения опекуном (статьи С, 221 ГК), если иск о признании такой сделки недействительной предъявит именно опекун.
Источником регулирования принципа добросовестности является также Принципы УНИДРУА. Они являются детализированной системой норм общего договорного права, регулирующих вопросы заключения, действительности, толкования и последствий невыполнения договоров, заключаемых в сфере международной торговли независимо от правовых традиций стран, в которых эти Принципы будут применены.
Принципы УНИДРУА является элементом наднациональной правовой системы lex mercatoria и воплощением диспозитивных обычаев, которые подлежат применению только в случае, если стороны сделают соответствующую оговорку в договоре.
Одна из немногих императивных норм Принципов УНИДРУА, действие которых стороны избрали Принципы или lex mercatoria как должное право, не могут исключить своим соглашением, является принцип добросовестности и честной деловой практики (good faith and fair dealing). Принципы УНИДРУА не содержат понятия добросовестности, которую необходимо понимать-за применения нескольких критериев определения добросовестности.
Исходя из критерия добросовестности, решается вопрос о признании договорных положений недействительными вследствие существенного заблуждения одной стороны, о которой было известно другой стороне (ст. 3.5), обмана (ст. 3.8), существенного неравенства условий договора, когда одна сторона получает избыточное и неоправданное преимущество за счет другой (ст. 3.10), в частности оговорками об ограничении ответственности (ст. 7.1.6).
Статья 2.20 Принципов требует выявления прямого согласия одной стороны с условиями, неожиданными по смыслу, формулировкой или средством выражения, которые другая сторона "прикрыла" среди стандартных условиях предложенной ею редакции договора, иначе такие условия признаются недействительными. Со ссылкой на принцип добросовестности могут быть даже изменены условия надлежащим образом заключенного договора, как это имеет место в Германии.
Согласно ст. 6.2.3 Принципов УНИДРУА изменения условий возможны, если после заключения договора произошли изменения действительности, что существенно нарушают равновесие договорных обязательств, риск наступления которых не принимался потерпевшей стороной (так называемые "осложнения"). Приведенные обстоятельства находятся вне контроля сторон, и их нельзя разумно учесть при заключении договора. Это является отражением обязательств, которые прямо не вытекают из содержания договоров "строгого" права и характерные для договоров "доброй совести", содержание которых определяется не их условием, а истинными намерениями сторон или, если они непонятны, обычаями делового оборота. Пересмотр условий договора должен осуществляться добросовестно, а само требование относительно пересмотра не должна служить "тактическим маневром", то есть средством шантажа.
Понимание идеи добросовестности как источника возможных обязательств, не предусмотренных прямо ни соглашением сторон, ни применяемым правом, является общим элементом правовых систем, которые признают этот принцип. Такие "обеспечительные обязательства" должны дополнять систему взаимных обязательств сторон для достижения целей, ради которых и заключен договор.
Принципы (статьи 5.1 и 5.2) устанавливают возможность осуществления обязательств и вывод их из характера и цели договора, предшествующих взаимоотношений сторон, разумности, добросовестности и стандартов честной деловой практики. Согласно ст. 4.8 Принципов суд дополняет договор условиями, которые не были согласованы сторонами, но необходимые для осуществления договора, исходя из тех же критериев.
Добросовестность является определяющим понятием для толкования договора, когда совместный намерение сторон установить невозможно. В Принципах УНИДРУА закреплено производное от принципа добросовестности правило contra proferentem. согласно которого двусмысленные условия должны толковаться так, чтобы предпочтение отдавалось пониманию, противоположном интересам стороны, которая предложила такое условие.
Принципами устанавливается всеобщая обязанность для субъектов коммерческих отношений действовать в соответствии с принятыми в практике международной торговли стандартов добросовестности и честной деловой практики и предопределяет императивный, фундаментальный характер нормы, согласно которой стороны по договору не могут ограничить или исключить ее действие. Однако ничто не мешает сторонам предусмотреть в договоре обязательство следовать более строгим стандартам, чем те, которые установлены практикой международной торговли.
Принципы УНИДРУА закрепляют также элементы приоритета и субсидиарности применения их положений перед национальными законодательствами отдельных правовых систем.
в Последнее время с принятием ГК Украины активизировались дискуссии относительно понятия принципа добросовестности. Так, по мнению Н. С. Кузнецовой, в рамках обязательства принципах добросовестности конкретизируют как общий долг, что предполагает необходимость: а) каждой стороне сделать все, что взаимно облегчить исполнение обязательства, и избегать того, что может их затруднить или сделать невозможным их выполнение; б) избегать нарушения прав другой стороны; в) действительно делать совместно все, что необходимо для достижения цели договора; г) предоставлять необходимую информацию о выполнении первоначальных действий по реализации зобов"язання3. Определенные автором признаки добросовестности весьма метко отражают сущность принципа добросовестности в обязательственном праве. В то же время лишним представляется последний элемент, поскольку он фактически охватывается вторым элементом, который предусматривает обязанность совершать все для того, чтобы достичь цели обязательства.
Т. В. Боднар и О. А. Мережко рассматривают принцип добросовестности в обязательственном праве как принцип, предусматривающий добросовестную и честную поведение субъектов при исполнении субъективных обязанностей и осуществления субъективных прав в обязательственных правовідносинах1. Трудно отрицать правильность приведенного определения принципа добросовестности, но его эффективность в правоприменительной практике пока незначительна, поскольку сущность принципа добросовестности раскрывается через оценочные сроки добросовестности и честности, которые, в свою очередь, являются неоднозначными и требуют специального толкования.
Г. А. Майданик определяет принцип добросовестности как один из средств определенного ограничения принципа свободы договора сторон и контроля исполнения сторонами договора.
В российской юридической литературе отдельные авторы принцип добросовестности определяют как обязанность участника гражданских правоотношений при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей заботиться о соблюдении прав и законных интересов других участников имущественного обороту3. Такое определение принципа добросовестности является юридически ошибочным, ведь нельзя обязать человека заботиться о соблюдении прав и законных интересов неопределенного круга лиц, особенно когда это касается сферы предпринимательской деятельности, которая базируется на конкуренции субъектов предпринимательства.
Подытоживая анализ гражданского законодательства Украины, юридической литературы, зарубежного опыта относительно принципа добросовестности, можем прийти к выводу, ЧТО в гражданских отношениях добросовестным должен считаться поведение стороны, которая, зная (должна была знать), что осуществление ею или другой стороной прав или исполнения договорных обязанностей может привести к негативным последствиям, не принял доступных ему мер для их устранения. В противном случае она должна считаться недобросовестной с наступлением для нее тех или иных правовых последствий. Установления факта недобросовестности лица возможно при наличии доказательств, опровергающих презумпцию добросовестности поведения участников гражданских правоотношений. В связи с этим нельзя полностью согласиться с мнением о том, то недобросовестность - это знание или нереализованная возможность знания о вероятном вреде от своих действий для другого особи4.
Научного осмысления требует также содержание принципа разумности, который по сравнению с другими принципами (добросовестности и справедливости) применяется в ГК более 50 раз, причем преимущественно в статьях по выполнению обязательств. Законодатель опять же не дает определение понятия "разумность", но, как правило, связывает его употребление с другими юридическими категориями: разумное поведение (ч. 5 ст. 12); разумная плата (ч. 6 ст. 353); разумный срок (статьи 564, 666, 670, 672, 678, 680, 684, 688 и др.); разумная цена (ч. 1 ст. 874); разумная плата (ч. 2 ст. 903, ч. 1 ст. 916, ст. 931); разумные расходы (ч. 1 ст. 1232); умный (ст. 1146). Такое широкое применение термина "разумность" дало основание Т. В. Боднар высказать мнение о существовании принципа разумности лишь в правоотношениях исполнение обязательств, что является определенным преувеличением.
